О хозяине башни тьмы и тумана
На окраине города, в старой и тёмной башне,
Жил затворник один, неведомо сколько лет.
Кто таков? Может это на деле не так уж важно…
Только к башне ходить был наложен строжайший запрет.
*
Вечерами там свет загорался, в одном оконце.
Синеватый и сумрачный, души тревожа тем,
Что казалось иным, — если дальше он разольётся,
То весь мир безвозвратно исчезнет в нём насовсем.
*
Стены башни крошатся, и камень, увы, не вечен…
Может быть простояла б немало ещё она,
Только среди людей, нет-нет, да ведутся речи,
Что хозяина башни в прислужники взял с@т@на.
*
И творится там зло, от которого стонут стены,
Осыпаясь под тяжестью мрака и чёрных дел,
Вместо псов охраняют проклятого гиены,
И однажды пропасть в руинах — его удел.
*
Смотрит в мир сквозь кривые, немытые стёкла окон,
И пророчит беду, словно каркая невпопад.
Как же звали его? То ль как первого сына бога,
То ль как грешника, что самым первым спустился в @д…
*
На окраине города, в старой, туманной башне,
восхищавшей иных, вдохновляя на бездну слов,
Жил сказитель историй, волшебных и бесшабашных,
Но и в сказки, порою, прокрасться умеет зло…
*
*
П.С. оговорюсь,что сама по себе история о туманной башне —супер!одна из любимых мною на просторах инета…
На окраине города, в старой и тёмной башне,
Жил один чернокнижник,
неведомо сколько лет.
Кто таков? Может это на деле не так уж важно…
Но как будто витала незримо над башней смерть
Вечерами там свет загорался, в одном оконце.
Синеватый и сумрачный, души тревожа тем,
Что казалось иным, — если дальше он разольётся,
То весь мир безвозвратно исчезнет в нём насовсем.
Стены башни крошатся, и камень, увы, не вечен…
Может быть простояла б немало ещё она,
Только неоднократно средь местных витали речи,
Что хозяина башни в прислуги взял сатана.
И творится там зло, от которого стонут стены,
Осыпаясь под тяжестью мрака и чёрных дел,
Вместо псов на охране у проклятого гиены,
И однажды исчезнуть в руинах — его удел.
Смотрит в мир сквозь кривые, немытые стёкла окон,
И пророчит беду, словно каркая невпопад.
Как же звали его? То ль как первого сына бога,
То ль как грешника, что самым первым спустился в ад…
На окраине города, в старой, туманной башне,
восхищавшей иных, вдохновляя на бездну слов,
Жил сказитель историй, волшебных и бесшабашных,
Но и в сказки, порою, прокрасться умеет зло…
Может быть, где-то там, светлый рыцарь в одеждах тёмных,
Как на свет маяка, к этой башне спешит в ночи.
Он пока ещё мир в своём сердце несёт, и помнит,
Для чего и за что же потребно скрестить мечи
