Ничто, мой друг Меркуций...
* * *
Ничто, мой друг Меркуций, на земле
Не вечно, кроме судорог поэта.
Стекаясь неприкаянно во мгле,
Все музы обожают тело это.
Поэт не может Музу обличать,
Вся жизнь его, мне кажется, подвластна
Тому, что не умел он замечать
Ее шаги. И мучился напрасно.
Он, не заметив Музу, не постиг
Минуту, что родится рифмой строгой…
Поймав мгновенье, что рождает стих –
Он присягнёт и Космосу, и Богу.
Он, обреченный мудро говорить,
Всегда стремится быть еще смелее.
И рвенье это надобно простить.
Посланье ж Музы кажется елеем.
Он раб сценария, и слов, и грешных чувств,
Он всех иконою немоленой изранит.
Его глагол – Голгофа, только пуст
Он не бывает, и, лишь солнце встанет,
Устав душой от призрачных измен,
Взойдет на небо непокорным ямбом…
Что для поэта добровольный плен?
Знакомство ветра, птиц, дождя и яблонь.
