КОЛЁСИКО

(издержки социалистического строя)

 

"Жить нужно не для себя и не

для других, а со всеми и для всех"

Фёдоров Н.Ф. русский мыслитель (1828-1903)

 

 

С моим другом Борисом после окончания средней школы были призваны в армию. Я мог не идти служить, так как мне не исполнилось восемнадцати лет. Уговорил военкома, чтобы меня вместе с Борисом призвали в армию. Неожиданно для нас получилось так, что его отправили служить в Махачкалу Республики Дагестан, а меня в Сальяны Азербайджанской ССР. Поддерживали отношения друг с другом через переписку. После службы в армии наша дружба продолжилась, но встречаться стали реже. Много времени уходило на работу. Я стал начальником следственного отдела, а Борис возглавил желдорцех одного крупного мощного предприятия города.

 

На территории громадного хозяйства Бориса была построена очень хорошая русская баня с прекрасной парной. Она стояла в нескольких десятков метров от моря. Многие любители острых ощущений в зимний период после парной кидались в незамёрзшее море. Этой баней пользовались многие руководители партийно-советских органов. В неё они часто привозили для хорошего отдыха членов серьёзных комиссий, посещавших наш город с целью различных проверок.

 

Как правило, я приезжал попариться после длительного трудового дня, глубокой ночью. Обычно кроме нас с Борисом в бане никого не бывало, за редким исключением. Очень приятно после парной посидеть за кружкой чая, настоянного на лечебных пахучих травах. За чаепитием вели долгие неспешные разговоры. Конечно же, в первую очередь делились друг с другом новостями, связанными с работой, которой были оба загружены под завязку.

 

Когда я приехал в баню в очередной раз, застал Бориса в очень удручённом состоянии. В связи с этим не пришлось в парилке ограничиваться чаем. Борис подробно рассказал о неприятностях, связанным с железнодорожными путями обширного хозяйства. Для него всегда было головной болью приобретение просмоленных специальной жидкостью шпал, к которым крепятся рельсы. Время от времени они изнашиваются, и их приходится менять. Получить шпалы можно только по строгой разнарядке в организации, которая их изготовляет. Железных дорог в стране много, а желающих приобрести шпалы, ещё больше. Последняя поездка для Бориса оказалась без положительного результата. Не помогли подарки в виде подсунутых конвертов нужным людям-шпалоделателям, и различная керченская, отменно приготовленная рыба. Конкуренты оказались боеспособнее в отношении подарков, которые были весомее подарков Бориса. На работе его немедленно, как коммуниста-руководителя, заслушали на партийном комитете в связи с халатным выполнением служебных обязанностей. Не будешь же на серьёзном парткоме рассказывать истинную причину неудачи в приобретении этих чёртовых шпал. Ответственные товарищи-коммунисты не так бы могли понять развязавшийся язык заслушиваемого провинившегося коммуниста. Пришлось Борису каяться во всех смертных грехах и заверить партийную организацию в том, что сделал должные выводы и впредь, как коммунист, не допустит подобных недоделок в своей работе. Партия Борису поверила и отпустила на все четыре стороны исправлять ошибки. Он отлично понимал, что если он снова явится из командировки без шпал, не сносить партийной головы. Потому я его застал в таком тревожном состоянии, которое немного улучшилось за счёт изрядно выпитой водки.

 

Приехал побаловаться банькой к Борису месяца через полтора. Была уже глубокая ночь на дворе, когда я добрался до хозяйства Бориса. Его нашёл возле железнодорожного полотна с группой рабочих. Они при свете прожектора что-то усердно закапывали. По обильному поту на их лицах понял, что ребята трудились давно. Я застал их в финальной части тайного труда. Вскоре на том месте образовался небольшой земляной холмик, который работяги тщательно утрамбовали и, довольные своей работой, разошлись.

 

Когда в парной мы друг друга нещадно хлестали берёзовыми вениками, замоченными в пахучих настоях, Борис мне рассказал о ночном мероприятии. При последней командировки за шпалами, хозяева этого дефицита его странно приветливо встретили, не очень привередничая по поводу подарка. Угостили хорошим коньяком с кофе и заявили, что любимому ими городу сегодня же отгрузят столько шпал, сколько захочет Борис приобрести. Но с одним маленьким условием: получить по накладной дополнительную нагрузку в виде металлического колёсика, которое им надо срочно сбыть. Борис, не дослушав до конца ласково вкрадчивую речь, сначала поднял обе руки вверх, а потом, не глядя, подписал все подсунутые ему документы, радуясь в душе по поводу такой, как никогда, удачной сделке. Словно на воздушных крыльях помчался домой, чтобы обрадовать своё начальство громкой победой на хозяйственном фронте.

 

Вскоре в желдорцех пришло несколько грузовых вагонов, набитых шпалами самого высокого качества. Такие шпалы могут служить несколько десятков лет. Руководитель предприятия обнимал Бориса за плечи, отечески хлопал по плечу и крепко жал руки. Говорил, что когда коммунист захочет, он горы свернёт вместе со шпалами. Выписал приличную денежную премию в счёт компенсации траты на подарки для добрых мужиков мастеров по изготовлению шпал. Все необходимые документы Борис сдал в бухгалтерию для постановки на баланс шпал и какого-то колеса, никого не интересовавшего, и о котором вообще вскоре забыли.

 

Гром грянул, когда однажды два локомотива втянули на территорию желдорцеха открытую платформу с лежащим на ней гигантских размеров колеса с большими зубцами. Колесо было тщательно обработано антикоррозийной мазью и обмотано плотной бумагой. Диаметр колеса намного превышал ширину платформы. Оставалось только удивляться, как выступающие с двух сторон платформы края колеса, зацепившись за что-нибудь по дороге, не разнесло препятствие в щепки. Смотреть на прибывшее чудо собралось руководство предприятия и весь рабочий класс, начиная с уборщиц. Колесо, как оказалось, предназначалось для громадных турбин водяных электростанций. Никто не знал, что с ним делать. На Бориса, тут же, возле злополучного колеса, посыпался град упрёков за то, что он согласился приобрести такое колесо. Некоторые шутники предлагали колесо доставить к дому Бориса и поставить как памятник его бесшабашной хозяйственной деятельности. Но надо было с ним что-то делать, так как колесо принадлежало их организации, его приютившей. Согнали все имеющиеся подъёмные краны, в том числе железнодорожные. Ими подцепили колесо, подняли на несколько сантиметров над платформой, осторожно отвели в сторону и благополучно опустили на землю. Сказав, чёрт с ним, пусть тут так и лежит, разошлись по рабочим местам.

 

Хотя колесо было больших размеров, оно особенно никому не мешало, так как в том месте никакие работы никогда не проводились. Плохо было то, что оно обязательно бросалось в глаза любой комиссии, посещавшей предприятие. Приходилось долго и нудно каждому рассказывать происхождение колеса. Решили от него избавиться, сдав на металлолом, получив за него приличную сумму денег и двухгодичное выполнение плана по сдаче металлолома. Но найти такой аппарат, который смог бы разрезать колесо на части, как ни искали, не нашли. Оставался последний вариант: закопать его вместе с неприятностями в землю. Экскаваторами выкопали большущую яму, куда с трудом столкнули колесо, с помощью которого так легко достались дефицитные шпалы. Немного просчитались с глубиной, потому небольшая часть почти вертикально стоящего колеса оказалась снаружи. Из-за этого на месте его захоронения образовался небольшой земляной холмик, как памятник издержкам социалистического строя.

 

В лихие девяностые годы, когда появились различные банды, занимающиеся, в том числе и добычей металлолома и пересылкой его за границу, подверглись разграблению все фабрики и заводы, и самые крупные предприятия. Всё, что было изготовлено из металла, грузилось на многотоннажные суда и отправлялось за границу. Особенно много судов ушло в Турцию. Эта преступная работа, не переставая, кипела сутками. Выход судов за границу с различным металлическим оборудованием осуществлялся беспрепятственно. Пограничники и таможенники, имеющие долю в этом доходном бизнесе в долларовом выражении, на происходящее разбазаривание закрывали глаза. Не надо забывать, что этот преступный бизнес прикрывался правоохранительными органами, структурами власти, вплоть до президентской администрации Украины. Мне пришлось год поработать в таможне, поэтому хорошо знал многих таможенников. С некоторыми поддерживал хорошие товарищеские отношения и после увольнения. Не стесняясь, они рассказывали о том, как проворачиваются дела по зарабатыванию денег. Тогда многие очень хорошо нагрели руки на государственном добре.

 

Родственник моего друга, работавшего в ОБХСС, занимал какую-то специфическую должность, разрешающую ему в масштабах всей Украины осуществлять безграничный контроль во всех сферах народного хозяйства, на что имел специальный документ, выданный верхами власти. Он мне показывал этот документ. Помню, как однажды я на своём "Запорожце" возвращался из Аршинцево в УВД города. Меня догнал вездесущий контролёр Константин на своей иномарке. Мы остановились и разговорились. Костя, как мы называли его по-простецки, был сильно возбуждён. Его трясло от злости. Оказалось, он в морском порту Аршинцево обнаружил громадное судно, набитое различными станками, в том числе новыми. Если память не изменяет, перевозилось имущество, как металлолом, принадлежащее заводу "Альбатрос." На имущество в виде металлолома не было никаких оправдательных документов. Судно, проверенное пограничниками и таможенниками, собиралось отойти в один из портов Турции. Костя начал предъявлять свои права, требуя отложить отход судна для проверки обстоятельств появления на нём металла без документов. За помощью он обратился прямо в приёмную администрации президента Украины. Он обладал таким правом тревожить высокое руководство страны в исключительных случаях. Когда те важные товарищи после него поговорили с представителями незаконно увозимого имущества, Костя получил чёткое указание не лезть в данном случае в дело, которое не должно его интересовать. Все необходимые документы на вывозимый металлолом якобы имеются в Киеве. Свой рассказ Костя гневно закончил крепким русским словцом, заявив, что он бросит свою никому не нужную работу. Когда я через пару месяцев в кабинете друга из ОБХСС встретил Костю, то узнал, что он перестал заниматься бессмысленным контролем над вывозимом металлоломом. С большим трудом смог попасть в одну из бригад по сбору и сбыту металлолома, и начать новую жизнь, украшенную долларовыми купюрами.

 

В те годы желдорцех постигла та же участь, какая постигла предприятия, в которых находилось любое имущество из металла. А металла там было полным-полно, только успевай его грабить и грузить на суда заграничного плавания. С Борисом неожиданно связь прервалась. Узнал случайно, что он фундаментально запил и погиб при загадочных обстоятельствах. Что стало с закопанным колесом для турбин, сказать не могу. Но уверен, что крутые ребята, мастера по добыче металлолома, не оставили его без своего пристального внимания, и нашли применение, обернувшееся в зелёные долларовые бумажки с водяными знаками.