Я тебя сочинил
Я тебя сочинил: сценарист, композитор, лжец,
Записавший тебя как историю, шутку, ноты,
Как своё продолжение: вместе с тобой я весь,
Как своё обещание: вместе с тобой я кто-то.
Я собрал из деталей, порядковых номеров
Под симфонию Баха, удары клавиатуры
твоё тело.
Я не Адам, Пигмалион и Бог,
Но тебя сочинил тёмноглазой и белокурой,
Бестолковой, смеющейся, двигающей плечом,
Прижимающей книгу к груди, где не бьётся сердце,
Говорящей со мною о вечном и ни о чём.
Мы такие холодные, чем же мы будем греться?
Я тебя написал как сценарий, программу, стих,
Лабиринт Минотавра — код множества операций,
Как насмешку над теми, кто этого не достиг,
Как простейшую цель: никогда с тобой не прощаться.
Ты встаёшь на носочки, бормочешь себе под нос,
Заплетаешь в простой колосок озорные пряди,
Я тебе дал улыбку, но к ней не придумал слёз,
Я себе дал «зачем», до конца не придумав «ради».
Приношу тебе лилии, сам не люблю цветы
(Я на многие вещи подобные не способен),
Что же, если не я, то пускай их полюбишь ты:
Ленты, ваза, вода, аромат, прикроватный столик.
Солнце, прыгнув в окно, тут же прячется за стеной,
Приближается март, сквозняки и большие лужи,
Ты рисуешь дворы и раскрашиваешь весной,
Надеваешь мне галстук — старательно, неуклюже,
Говоришь мне словами из лучших и худших книг,
Из чужих разговоров, вмиг выброшенных на ветер…
Я тебя сочинил, как поэт сочиняет стих —
Самый лучший из худших стихов на его планете.
Улыбается март, мы стоим с тобой визави,
Я умею читать по губам, на чужих наречьях,
Ты умеешь смотреть мне в глаза и не говорить
О жестокости мира, в котором погибла честность.
Март смеётся так звонко, что тают снеговики,
Я совсем не умею ни плакать, ни улыбаться,
Говори, говори, говори со мной, говори
На любом из акцентов тысячью интонаций.
Мы с тобой сочиняем историю о любви,
Ты сжимаешь ладони мои до фантомной боли,
Я не смею признаться, что как тебя ни зови,
Ты набор механизмов с написанной мною ролью.
Самый сложный конструктор, в котором пропал фрагмент,
Я придумал, теперь собираю его и силы.
Пусть в тебе будет много привычных несовершенств,
Человечность в изъянах, в ошибках, в асимметрии.
Я читал, что любить — это чувствовать, что внутри,
Но я знаю и так: механизм у тебя под кожей,
Говорят, если любишь, то сердце стучит в груди,
Но так вышло, что в нас с тобой сердце стучать не может.
Я хотел научить тебя чувствовать этот мир,
Сквозь себя пропускать и радости, и печали,
Быть живой, быть влюблённой, быть той, кого я любил…
Но я тоже всего лишь сложный набор деталей.
