7 утра
Я снова умер в семь утра,
Как только прозвонил будильник.
Дом - гробовая тишина.
Опустошенный белый холодильник.
Смотрю в окно - ни лучика рассвета.
Лишь небо цвета тех чернил,
Которыми пишу я это,
Пока фонарь в окно не засветил.
И снова надо одеваться,
С утра, и не продрав глаза,
Куда-то снова отправляться.
Хочу чтобы сейчас была гроза.
Сейчас февраль, и, к сожалению,
Грозы никак не может быть,
Но моему воображению
Легко о феврале забыть.
Но умер я, и нет воображения.
Есть только гложущая душу тишина.
Я больше не объект для невезения.
Жизнь моя цвета стала лишена.
И лишь душа моя осталась,
И, может, часть сознания моего.
Но как бы жизнь не издевалась,
Я умер! Я добился своего!
Как только прозвонил будильник.
Дом - гробовая тишина.
Опустошенный белый холодильник.
Смотрю в окно - ни лучика рассвета.
Лишь небо цвета тех чернил,
Которыми пишу я это,
Пока фонарь в окно не засветил.
И снова надо одеваться,
С утра, и не продрав глаза,
Куда-то снова отправляться.
Хочу чтобы сейчас была гроза.
Сейчас февраль, и, к сожалению,
Грозы никак не может быть,
Но моему воображению
Легко о феврале забыть.
Но умер я, и нет воображения.
Есть только гложущая душу тишина.
Я больше не объект для невезения.
Жизнь моя цвета стала лишена.
И лишь душа моя осталась,
И, может, часть сознания моего.
Но как бы жизнь не издевалась,
Я умер! Я добился своего!