КОНДИЦИОНЕР

(из серии "неведомое")

 

"Ум служит нам порою лишь для того,

чтобы смело делать глупости"

 

Франсуа де Ларошфуко

Французский писатель (1613 - 1680)

 

 

Я родился, вырос, выучился и возмужал при Советской власти. Воспитание получил глубоко патриотическое, социалистическое. Как и другие школьники, верил всему тому, что изо дня в день нам вдалбливали в голову наши горячо любимые учителя. До самой армии я был уверен, что Советский Союз - это политическое необыкновенно крепкое содружество братских республик, чьи народы не представляют жизни друг без друга, сильно и преданно любящие так, что их никогда не сможет разлучить никакая сила. Самыми близкими, родными и преданными братьями россиян являются белорусы и украинцы. Был уверен, что наша страна самая мощная и передовая в мире, которая по всем экономическим показателям обогнала все страны мира, в том числе империалистическую загнивающую Америку. Что всё, что создаётся нового, что изобретается, совершенствуется на земле, происходит только в СССР. В то же время, тогда мы не видели, и даже понятия не имели о холодильниках, электрических стиральных машинах, телевизорах, магнитофонах и многом другом. Порой не знали таких слов. А этими предметами обихода давно пользовались граждане, проживающие за "загнивающим" бугром. Я был уверен на сто процентов, что всё, что есть у нас, имеется не в каждой стране мира. При таком знании невозможно было представить, что у капиталистов - империалистов что-то есть такое, чего нет в СССР. Каждый житель Страны Советов, от начинающего что-то соображать ребёнка, до стоящего у края небытия старого человека, был железно уверен в том, что такое необыкновенное процветание государства во всех сферах его деятельности организовал, создал, воплотил в жизнь и освятил лично вождь всех стран и народов мира любимый и дорогой наш отец товарищ Сталин. Поэтому, когда народ узнал, что советское государство, существовавшее только благодаря круглосуточной бурной деятельности незаменимого вождя, потерял его навсегда и бесповоротно, впал в отчаяние и шок. Я помню себя и учеников, стоящих в актовом зале средней общеобразовательной школы имени Желябова, и учителей, находящихся на сцене в самый трагический день нашей страны. Начать траурное собрание было невозможно из-за стоящего жуткого гула, создаваемого общим плачем. Время от времени от страшной печали кто-нибудь из учителей грохался без памяти на сцене, а ученики на пол траурного зала. Тогда скорой помощи работы было по - горло. Особенно в Москве, где люди, прорываясь к телу неожиданно усопшего общего отца, десятками давили друг друга в обезумевшей от горя и надвигающегося ужаса от безотцовщины толпе. Всё-таки страна каким-то чудом без вождя выжила. Коммунистические идеология и воспитание, продолжали во мне жить и процветать. В армию я пошёл после десятилетки. Поэтому, когда я от одного старше меня по возрасту сержанта, до армии работавшего на гражданке на одном из заводов Харькова, услышал, что СССР по многим вопросам отстаёт в своём развитии от богатых капиталистических стран, принял его за махрового врага нашего народа.

 

Прошли годы. Я работал старшим следователем. До этого какое-то время работал сотрудником оперативного аппарата органов милиции по борьбе с уголовной преступностью. Оперативную науку теоретически хорошо усвоил ещё в специальной школе милиции. С курсантской скамьи был допущен к совершенно секретной документации органов внутренних дел. Несколько лет состоял в коммунистической партии. Моя социалистическая идеология нисколько не изменилась, наоборот, окрепла.

 

Как-то пришлось мне срочно уволиться, чтобы принять участие в опытной рыболовецкой экспедиции, направляемой в одну из богатейших стран Востока для приобретения опыта по лову креветки. В чужую, неведомую для меня страну шло четыре рыболовецких судна: два СЧС и два СРТМ. Я был назначен матросом - рулевым на один из СЧС (средний черноморский сейнер). Меня избрали секретарём партийной организации этой объединённой специальной экспедиции, что в дальнейшем позволяло в любое время посещать советское консульство в стране нашего пребывания. Экспедицию возглавлял молодой мужчина Валентин, научный сотрудник АзчерНИРО. Я его хорошо знал, потому-что он работал в технологической лаборатории этого института, в котором работала моя жена. Мы с ним изредка встречались, когда я приходил к жене на работу. У меня с ним ещё на берегу сложились хорошие товарищеские отношения. К друг к другу мы обращались на ты.

 

Нашим маленьким судам и членам экипажа в морском переходе пришлось пережить большие неприятности, так как при шторме малогабаритные суда сначала носом зарывались в волну, а потом полностью на какое-то время уходили под воду. Пришлось каждому СРТМ взять на буксир по одному СЧС, чтобы не потерять их навсегда вместе с командой. После долгого и опасного перехода мы наконец добрались до ждавшего нас арабского порта. Цель экспедиции была научиться ловить креветку, а добытую сдавать арабскому коммерсанту миллионеру для хранения в гигантских холодильниках, где хранилась креветка, выловленная принадлежащими ему судами. Затем он должен был выловленную нами креветку продавать американскому миллионеру, хозяину предприятий по переработке этого деликатесного очень дорогого морского продукта. Таким хитрым путём можно было через посредника неофициально выйти на торговые контакты с кровожадными американцами - империалистами.

 

Был февраль. В наших родных местах свирепствовала зима. А здесь стояла жара, какая не всегда бывает в разгар лета даже в солнечном Крыму. При таком пекле трудно было дышать. Всё время хотелось пить. Команды после швартовки судов оставались на своих местах. На берег вышли Валентин, я, как секретарь партийной организации экспедиции, и переводчик английского языка. На берегу нас уже ожидала группа каких-то людей. Среди них выделялся араб высокого роста с чёрной, короткой бородкой и узенькими усиками с ней соединявшимися. Если все остальные были одеты по - европейски, то на арабе был длинный балахон, отливающий на солнце необыкновенной белизной. На голове - белый платок, поверх которого было чёрного цвета кольцо, скрученное из какого-то плотного материала. Мы поздоровались. Валентин представил меня и переводчика. Здесь я впервые услышал, что меня иностранцы называют почему-то не как у нас парторгом, а комиссаром. Между сторонами начался короткий разговор по поводу пребывания в арабском порту советских судов. Я не очень прислушивался к этому разговору. Больше наблюдал за теми, кто нас встречал. С детства для себя создал образ американского капиталиста. В центральных газетах СССР обычно американца рисовали в виде седого дядьки, худого и злого. На голове был цилиндр, украшенный американским флагом. В руках он обязательно держал атомную бомбу, угрожая миру. Из полуоткрытого рта торчали два длинных зуба клыка.

 

Анализируя агрессивное поведение американцев, желающих во что бы то ни стало руководить всем миром, и наводить свои порядки буквально в каждой стране, должен согласиться с тем, что коммунисты правильно рисовали сатирический образ американца. Очень воинственная, наглая, с повышенной амбицией нация. Сейчас в этом их хочет догнать нацистская укропия, бывшая Украина, объявившая свою нацию непревзойдённой и элитной. Так что, не только одни американцы могут сходить с ума. Никто не отрицает того факта, что и в той, и другой стране есть нормальные адекватные люди. Но их мало.

 

Как только выпала в разговоре пауза, я тихо спросил Валентина: почему нет американца. Он мне указал на мужчину среднего роста, неплотного телосложения, я бы сказал худощавого, с приятной улыбкой. На нём были обыкновенные лёгкие брюки светло -коричневого цвета и белая рубашка с короткими рукавами. На ногах очень красивые туфли под цвет брюк. Ни клыков, ни цилиндра. Разговаривал капиталист негромким, спокойным голосом. Я был поражён.

 

Среди встречающих был начальник порта, прекрасно говорящий на чистом русском языке, с едва улавливаемом акцентом. Свою речь украшал многочисленными русскими пословицами и поговорками. Его предки бежали из России во время революции. Отпрыск белоэмигрантов невольно вызывал симпатию.

 

В нескольких метрах от беседующих стояли автомобили разных марок и конструкций. Я такие автомобили увидел впервые. Обратил внимание на их необычайную покраску. Она, действительно, была необыкновенной, не поверхностной, а с какой-то манящей глубиной. На ярком солнце искусно покрашенные автомобили переливались всеми цветами радуги. От них невозможно было оторвать глаза. Когда разговор закончился, Валентин сказал, что сейчас с ним поедем в консульство для регистрации нашей экспедиции. Услышав это, начальник порта быстро подошёл к Валентину, и любезно пригласил нас в свою машину, чтобы отвезти в консульство. Валентин с нескрываемой радостью согласился. Меня это насторожило. Я понимал, что попав первый раз за границу, человек должен проявлять осторожность, а не бросаться в объятия к первому попавшемуся незнакомому иностранцу.

 

Валентин неоднократно бывал за границей, несколько раз возглавлял научные экспедиции. Было видно по всему, что он себя чувствовал, как рыба в воде. Когда я с ним сел на заднее сиденье, моя рубашка из тонкого материала, от пота стала мокрой и прозрачной. Хозяин машины уже был за рулём. Как только мы захлопнули двери машины, она с небывалой резвостью рванула так вперёд, что нас сильно прижало к сиденью.

У меня в то время был доставшийся от отца "Запорожец," которым я счастливо управлял и радовался тому, что не приходится ходить пешком. Нужно было долго нажимать на педаль газа, пока машина в конце концов наберёт более или менее приличную скорость. А здесь могло показаться, что сзади машины находится реактивный двигатель, из сопла которого вырываются мощные языки пламени, готовые поднять машину в воздух. Только я стал привыкать к скоростным чудесам красавицы машины, как до меня вдруг дошло, что я перестал обливаться потом. В машине не было ни жары, ни духоты. Я понял, что меня окружает откуда-то взявшийся предательский холод в то время, как все стёкла были подняты до упора. Значит, это не ветер, который в наших машинах врывается в открытые окна, чтобы была какая-то прохлада. Наши водители - умельцы легковых и грузовых машин в кабине пристраивают всевозможные гоняющие воздух вентиляторы, освежающие только лицо. Здесь же не было никакого вентилятора. Так откуда взялся этот чёртов холод, заполнивший собой весь салон автомобиля; как его создаёт и управляет им подозрительный водитель? И вообще, тот ли он, за кого себя выдаёт. Куда я попал, и что меня ждёт? Зачем нас с Валентином решили заморозить? И почему так спокоен Валентин, когда не обратить внимание на явную провокацию было невозможно. И тогда я едва шевеля губами, тихо спросил: "Ты чувствуешь, что происходит?" " А что?" - переспросил он. Я уже не выдержал, и прошипел : "Холод!!". Валентин сказал тихо и коротко, и, как мне показалось, зло "Заглохни! Он понимает по - русски!" Мне очень не понравился такой ответ. Значит, он знает, что происходит, но на это почему-то не реагирует. Я вспомнил, что Валентин неоднократно бывал за границей в длительных командировках. А что если... Тут уж полезли в голову всякие нехорошие мысли. Как-никак, а я хорошо знал агентурно - оперативную работу, так как окончил в своё время специальное милицейское заведение. Несколько лет занимался оперативной работой. Видимо, господа хорошие хотят меня вербануть с помощью предателя Валентина, предварительно введя меня в анабиоз. Решил не сдаваться.

 

Так как я, чем-то охлаждаемый, с гусиной кожей на руках, поглощёно размышлял о создавшемся положении, то не заметил, как машина оказалась перед решётчатыми металлическими массивными воротами, через которые хорошо просматривался чистый, ухоженный дворик. Какой-то мужчина, увидев остановившуюся нашу машину, и посмотрев на водителя, кивнул ему головой, как старому знакомому. Наш водитель империалист в ответ помахал рукой и нажал на газ, когда ворота перед нами любезно открылись, отъехав двумя половинками в разные стороны. Машина плавно вкатила во двор. Странный водитель сказал: "Приехали!"- и вышел из машины, не выключая мотор. Я видел, как к нему подошло несколько человек. Со всеми он поздоровался за руку, а некоторые, вышедшие из здания, по-дружески его похлопали по плечу. "Вот сволочи! Благодарят за успешно проведенную операцию,-" со злостью подумал я. Значит, доставили меня в какую-то засекреченную резидентуру. Валентин, вышедший из машины вслед за водителем агентом иностранной разведки, видя что я продолжаю сидеть, открыл дверцу и с недоумением спросил: "Какого чёрта ты расселся?!" Я сказал, что не выйду до тех пор, пока кто-нибудь из сотрудников консульства ни покажет своё удостоверение. Заматюкавшись, и хлопнув дверцей, Валентин пошёл к группе мужчин и стал с ними разговаривать. Один из них направился к машине. С ним пошёл и наш водитель. Мужчина средних лет достал красные корочки, раскрыл и показал мне, назвав свою фамилию. Всё это время дверца машины была открыта. Водитель выключил мотор, протянул руку к щитку приборов и нажал на какую-то кнопку.Через несколько секунд в машину ворвался горячий воздух. Тут до меня дошло, что загнивающие капиталисты вместо вентилятора придумали какой-то прибор, который не просто гонял горячий воздух, а охлаждал его на радость всех пассажиров. Поняв, что попал в дурацкую ситуацию, имея достаточно хороший опыт милицейской работы, чтобы с честью выйти из создавшегося для меня положения, быстро вытащил своё удостоверение, показал его сотруднику консульства, отрекомендовавшись матросом - рулевым первого класса, не забыв сказать и о том, что являюсь секретарём партийной организации советской специальной рыбной экспедиции, прибывшей в иностранный порт.Так как я был за рубежом первый раз, то для меня всё ново. Ни к селу, ни к городу ляпнул первую пришедшую в голову фразу: "Я хотел проверить бдительность сотрудников советского консульства, находящихся вдали от своей Родины." Работник консульства, по - русски широко улыбнулся, громко рассмеялся, протянул мне руку, чтобы помочь вылезти из машины, которая для меня перестала быть загадочной. Все вместе мы зашли в здание российского консульства. С того дня у меня началось чуть ли ни ежедневное контактирование с сотрудниками ведомства нашего Министерства Иностранных Дел.

 

Через пару дней Валентин подробно рассказал мне о существовании сказочного, особенно для жарких стран, чудо прибора с названием кондиционер. Валентин называл его чуть покороче, кондишеном. Он вместе с переводчиком проживал в гостинице, где, конечно же, был кондиционер. После хождения по городу я часто заходил к Валентину, чтобы попить холодной воды и освежиться под кондиционером. Однажды ему честно признался в том, что как-то в детстве испугался, когда впервые в Артеке увидел белый с бурлящей водой унитаз вместо деревянной уборной с круглой дырой в деревянном полу. Что-то подобное со мной случилось, когда я в зрелом возрасте столкнулся с эффектной работой кондиционера, о котором до этого ничего не слышал.

 

Праздник 1-го Мая нас, членов экспедиции, застал в чужой стране, в которой строго соблюдался сухой закон. Несколько человек, в том числе и я, для празднования были приглашены в консульство. К столу передали много выловленной нами отборной креветки и разной ценной океанической рыбы. Спиртное на столе было на любой вкус. Много было перед опрокидыванием очередной стопки разных тостов. Когда они поиссякли, я набрался смелости и прочитал сочинённое праздничное стихотворение, в котором в юморной форме приглашал сотрудников консульства работать на СЧС, где можно ежедневно объедаться креветкой, считающейся особым деликатесом и стоящей дороже других изысканных океанических продуктов. Стихотворение очень понравилось. Все дружно аплодировали. А мой первый знакомый сотрудник консульства, обращаясь к находившемуся здесь же консулу, и показывая на меня, сказал, что я тот парень, который чуть не поставил на уши всё консульство, решив проверить бдительность советских людей за рубежом. Так как рюмки давно были наполнены, консул поднял свою, и направился в мою сторону. Я буквально выскочил из-за стола и помчался навстречу самому главному и важному хозяину серьёзного заведения, который остановившись передо мной, предложил выпить за бдительность всех советских людей, продолжающих успешно развивать социализм в нашей любимой стране. Присутствующие с большим удовольствием поддержали очередной патриотический тост. Всё время, что проходило праздничное застолье, до глубокой ночи, я постоянно прислушивался к едва слышной работе спасающих от невыносимой жары кондиционеров, находившихся в громадном зале.