Свет и Тень. Часть I Глава 15
Предыдущая глава https://poembook.ru/poem/1794809-svet-i-ten-chast-I-glava-14
--------------------------------------------------------------------------------
Чёрный дорогой кожаный плащ, подбитый мехом, всё ещё в россыпи крохотных капель, что остались от снежинок, висел на заглушке печи, седло затолкали под кровать, а дверь снова была закрыта на швабру... На одном стуле лежали два меча в ножнах, – те самые, парные, из замка Полтора Клинка, покрытые слоем уже подтаявшей изморози. На втором у стола сидел Крысолов, задумчиво отправляя в рот огурец по кусочку и глядя на своего ученика. Альк, вытянув ноги — как раз до печи, сидел на Рыскиной кровати; в правой руке он держал сковородку, а левой соскребал с неё ложкой остатки картошки; хлеб и грибы уже закончились — благодаря ему же, лишь россыпь крошек да пустой горшочек остались на столе...
Рыска, свернувшись возле Алька калачиком и уткнувшись в него лбом сбоку, счастливо вздохнула и закрыла глаза. На лице её было написано такое блаженство, что у Крысолова сердце защемило.
Всё видел пожилой путник, всё понимал… Не только радость Рыски, сквозившую в каждом её движении, в каждом вздохе, издалека бросающуюся в глаза видел он, — радость Алька, замаскированную обычной для него наглостью и надменностью, наставник тоже вполне замечал. То, как саврянин торопливо поел, не спрашивая разрешения, отхлебнул из фляжки:
— Тьфу, это что за дрянь? — выдал он, скривившись. А потом осторожно встал, умылся и присел обратно, уложив Рыску головой к себе на колени, провел рукой по её волосам — и по лицу его скользнула тень улыбки, в жёлтых глазах, которые он тут же отвел от наставника, мелькнули усталость, покой и… нежность.
— Ты здесь какими судьбами? Уехал же вчера, — спросил Крысолов, лишь бы хоть что-нибудь спросить.
— Корова сдохла, — просто ответил Альк, пожав плечами. — Сюда вернуться ближе всего было.
— А крыса где? — нахмурился наставник.
— Да там, с седлом вместе, — махнул рукой саврянин.
Рыска тут же вскочила, укоризненно посмотрела на Алька, но промолчала: не тот был момент, чтобы совестить его. Затем девушка заглянула под кровать, достала тварюшку, отнесла к печке, взглянула на пустую сковородку, вздохнула и снова полезла за окно — за хлебом, чтобы хоть чем-то накормить зверька.
Убедившись, что тварь сыта и в тепле, Рыска вымыла руки и вернулась на кровать. Однако стоило ей уютно улечься, как Альк снова попросил её:
— Может, чаю поставишь? Никак согреться не могу. Мороз там сегодня знатный.
Рыска легче белки вновь соскочила с кровати, засуетилась у печи.
— Далеко идти пришлось? — спросил Крысолов.
Альк пожал плечами:
— Вешек двадцать, наверное... я их не считал! — с лёгким раздражением ответил он.
— Ты давай, выпей ещё, — велел Крысолов ученику, — а то заболеешь, не дай божиня.
Белокосый с отвращением взглянул на фляжку, но настойку мужеественно допил.
— Ну и… гадость! — выдохнул он. — Дай воды! — попросил он девушку, и та с готовностью протянула ему кружку.
— Слушай, — запив водой мерзкую настойку и дождавшись, когда Рыска снова присядет рядом с ним, обратился Альк к Крысолову, — дай денег взаймы. К весне верну, самое позднее — к началу лета.
— Сколько?
— Чтоб на корову новую хватило и чтоб с голоду до дома не сдохнуть.
— У меня столько с собой нет, могу только завтра к вечеру, после занятий принести, — развёл руками путник.
— А мне сию щепку и не надо. Я теперь не спешу, — Альк метнул взгляд на Рыску, на миг встретившись с ней глазами. Девушка немедленно их отвела, залившись краской. Такие намёки для неиспорченной Рыски были едва ли не хуже похабных шуточек.
— Кстати, а почему у тебя денег нет? — не понял Крысолов.
— У меня и так негусто было, а когда корова по дороге долго жить приказала, я в снег упал и последнее рассыпал, — объяснил Альк, — а снега там по… глубокий, в общем.
— Поэтому и в кормильню не пошёл? — уточнил наставник.
Альк кивнул, гладя по волосам снова прилёгшую к нему на колени девушку.
— Всё ясно, — вздохнул Крысолов, не сводя глаз с Рыски и Алька и задумчиво размышляя, что сам он тут уже лишний, пора и раскланиваться. Оглядел тесную комнату... Да, далековато до совершенства... А на такой кровати и одному, наверное, места мало, да и… скрипит небось, хотя им, пожалуй, будет безразлично... Однако не стоит наглеть и тревожить соседей: вмиг ведь комендантше пожалуются, и тогда скандала не миновать. Придётся предложить кое-что...
— Я полагаю, ты здесь будешь? — риторически спросил наставник ученика.
— Куда ж мне ещё идти? На улице зима, денег нет...— пожал плечами Альк.
— Я не о том, — перебил Крысолов, — Может быть... ко мне пойдёшь? — осторожно предложил он.
— Опять на мороз? — вопросом ответил белокосый встретившись с учителем глазами.
— Ничего, идти недалеко, а там, дома, и согреешься. Моя экономка всегда хорошо натапливает.
Рыска вскинулась, видя, что Альк почти согласился: ну неужели променяет её на комфорт и уйдёт?..
— Ну, вообще-то я… — начал саврянин, покосившись на девушку.
— Я имел в виду: идите туда оба, — не дал договорить путник.
Альк на миг умолк, метнул взгляд на Рыску.
— Ты со мной?
Та, покраснев, вопросительно взглянула на учителя.
— Да иди уже, иди, хватит смущаться. Будто я не понимаю… — с улыбкой произнёс Крысолов, доставая из кармана и протягивая девушке ключ, — деньги в верхнем ящике стола, в кабинете, ты бывала там. Дашь, сколько необходимо.
Рыска молча кивала, пряча счастливые глаза.
— Мне бы сутки отдохнуть, — предупредил Альк.
— Сколько считаешь нужным, — со вздохом махнул рукой Крысолов. — Ты завтра на занятия можешь… кгхм… тоже не приходить, я скажу, что заболела, — обратился он к Рыске, немедленно покрасневшей снова.
— А как же Вы? — вспомнила она наконец.
— А я тут переночую, в крыло для наставников пойду, — не разочаровал своих учеников Крысолов. — Идите, отдыхайте, вам есть о чём поговорить наедине, — серьёзно признёс он, похлопав обоих по плечам.
Уговаривать никого не пришлось: Альк и Рыска, тут же, как по команде поднялись с кровати и начали торопливо собираться. Альк на ходу глотнул как раз подоспевший чай, Рыска натянула сапоги, накинула шубу... Крысолов и глазом моргнуть не успел, как остался в комнате один.
Он покачал головой.
Никогда в жизни путник не поощрял разврат, нещадно гоняя из общаги загостившихся девиц, а иногда и парней, но тут... развратом и не пахло! То, что происходило между Альком и Рыской, было настоящей, кристально чистой любовью, такой, которая и у него самого когда-то была и которую он так бездарно упустил... И так хотелось хотя бы их любви не дать пропасть понапрасну, тем более теперь, когда не смотря ни на какие барьеры они таки встретились!
Пускай побудут наедине, думалось Крысолову. Может быть, теперь его ученица проявит толику ума и скажет саврянину о ребёнке? Конечно, он будет недоволен, скорее всего начнёт орать, да просто взбесится из-за того, что так долго этого не знал, но ведь тогда всё, — полдела сделано: успокоится же он когда-нибудь! И, конечно, придумает, что делать… Жена у него теперь есть, как старый путник сумел понять, и это, конечно, проблема, но Альк будет не Альк, если не найдет выход из положения, и то, что он не оставит Рыску, узнав о сыне, ясно как божинин день. Только бы она всё ему рассказала!.. Хотя, этот и сам догадаться может, и дай божиня, чтоб догадался, если уж она не прекратит упрямиться.
Сам Крысолов давно решил: в их жизнь он лезть не будет, а то ещё испортишь что-нибудь, хуже сделаешь, — нет, пусть сами разберутся. А уж если всё останется как есть, то пусть его осуждают, но он всегда будет им помогать, потому что не так много по-настоящему близких людей осталось у него в этом мире: эти двое, Рыскина тётя Ульфина, к которой он повадился иногда приезжать в гости, да бойкий мальчуган, сын Рыски и Алька. Да, пожалуй, еще бывший (бывший?) воришка Жар.
Если б его ученики не носили дара, Крысолов давно поменял бы им дорогу, чего бы ему это ни стоило, но здесь он был бессилен. Он попытался воздействовать на ситуацию через их ребёнка, но ничего не получалось, и это могло означать лишь одно: у малыша тоже со временем прорежется дар. Да и быть иначе не могло: в кого ему быть другим?
А Альку и Рыске в сущности нужна совсем не смена дороги, а сущая мелочь: сесть, поговорить и покаяться обоим — и всё! И тогда впереди любовь и счастье, выстраданное, долгожданное, а значит — хранимое как зеница ока. Но думается отчего-то, что никто не начнёт этот разговор первым: один слишком гордый, другая слишком заботливая, нервы его бережёт, не хочет ссорить с роднёй... А может, Рыска и сомневается в нём, — ведь Альк изо всех сил дерёт нос вверх, старается не показать, как она ему дорога и нужна, и тот, кто точно не знает, в жизни не заметит этого.
А годы-то идут — они такие быстротечные, эти годы! Давно ли сам Крысолов был таким, как Альк — молодым, амбициозным, а вот уже и жизнь к закату подбирается, крысы ждут-не дождутся.
Так и у всех. И у них так будет: время-то никого не ждёт. Альку вот тоже уже почти тридцать лет, а это хоть ещё и немного, но уже и немало, и пора бы уже это понимать и ему, и ей.
— Помоги им, Хольга, — тихо проговорил Крысолов, погасил лампу и вышел за дверь.
----------------------------------------------------------------------------------
Следующая глава https://poembook.ru/poem/1796073-svet-i-ten-chast-I-glava-16
