Свет и Тень. Часть I Глава 16

Предыдущая глава https://poembook.ru/poem/1796069-svet-i-ten-chast-I-glava-15

----------------------------------------------------------------------------------

 

Через пургу Рыска не шла — летела на крыльях, привычно петляя по столичным улицам и переулкам. Альк шёл как будто бы и рядом, но было видно, что он давно здесь не бывал, да вдобавок плохо видит в темноте, и если б не она, скорее всего, долго искал бы жильё своего наставника. Так или иначе, они молча держались за руки, и Рыска вся трепетала, как и прежде.

 

     Улица, ещё одна, небольшой проулок, вниз под арку, на второй этаж по лестнице — и вот она, нужная дверь, беззвучно открывшаяся им навстречу, стоило лишь вставить ключ в замок.

 

    Швырнув сумку в угол, Рыска скинула сапоги и тенью заскользила по комнатам, с радостью обнаруживая, что в квартире действительно тепло, — намного теплее, чем в её комнате в общежитии. Даже шубу захотелось поскорее снять, что она и сделала незамедлительно.

 

     А вот лампа, сколько бы девушка ни  искала, никак не попадалась: в привычном месте её не было.

 

     — Альк, у тебя огниво есть? — так ничего и не обнаружив, спросила она, обернулась в очередной раз — и почувствовал. себя крепко схваченной сильными надёжными руками. Ощущение было такое, словно пол и потолок местами раза три поменялись. Но приятно до невозможности! — Ты так и не согрелся? – всё, что смогла она произнести, чувствуя исходящий от него холод. Обняв Алька, Рыска словно попала в другой мир, где она была словно и не она. Да и всё в этом мире воспринималось настолько иначе, настолько по-другому… Голос отнялся, дыхание перехватило, сердце готово было выпрыгнуть, но... так хорошо! Как будто всё остальное, померкнув, ушло в никуда, и опять остался только он, смысл её жизни, её самый главный человек.

 

     — Давай, снимай плащ, пошли к камину, — ласково произнесла девушка. — Так тебе быстрее тепло станет…

 

     — Ищешь повод поскорее меня раздеть? — с усмешкой спросил Альк.

 

     — Да, ищу… — почему-то теперь сознаваться в таком было не стыдно. — И ещё не хочу, чтобы ты заболел.

 

    — А что главнее?

 

    — Одинаково… — выдохнула Рыска, и, не в силах бороться с желанием поскорее к нему прильнуть, сама начала его раздевать. Он был холодный, как ледяная глыба, но продолжал целовать её прямо в прихожей.

 

   — Может, подождёшь немного, пока я дров в камин подброшу… — робко попросила она.

 

   — Не подожду. Я тебя четыре года не видел, — голос Алька был, как всегда, спокойный, а вот руки заметно дрожали, да и дышал он часто. Почувствовав так близко тело желанной женщины, он забыл про всё на свете, в том числе и про то, что промёрз сегодня насквозь.

 

   — Тебе же холодно… — задыхаясь от желания, шептала Рыска.

 

   — Сейчас будет жарко. И тебе тоже, — пообещал Альк, усаживая её на комод.

 

 

 

 

 

    Огонь в камине разгорался всё ярче: Рыска успела-таки раздуть непогасшие угли и подбросить дров, хотя Альк был прав: стало жарко. Ещё как жарко… Это она так, перестраховалась на всякий случай, чтоб до утра тепло продержалось. И ещё — чтобы исполнить свою давнюю фантазию и при этом не замёрзнуть.

 

    Она бывала в квартире учителя несколько раз: Крысолов приглашал её в гости, а однажды посылал принести из его жилища забытые там бумаги, когда сам не мог отлучиться из Пристани.

 

    Путник жил в богатом районе Ринстана, и потому квартира у него была элитная, весьма комфортабельная, трёхкомнатная, с уютной кухней, ванной, камином. Вот этот-то камин и поразил Рыску в один из её визитов к учителю, и даже не так сам камин, как расстеленная перед ним медвежья шкура. Помнится, как метнула она взгляд на камин и шкуру и, как обычно, покраснела до ушей, представив, чем можно заниматься на ней. А потом перенесла ситуацию на себя и покраснела ещё сильнее. А учитель, конечно, всё понял, улыбнулся, но промолчал. Рыска почувствовала себя тогда так, словно он мысли её прочитал во всех неприличных подробностях и неделю не могла смотреть ему в глаза... А сейчас сидела и смотрела в огонь, совершенно голая, с распущенными волосами, и некого было стыдиться. В жёлто-зеленых глазах её отражались огненные сполохи, на лице застыла улыбка, а на душе у вотсарился покой. В происходящее просто не верилось...

 

    Ещё три лучины назад она была потерянной и несчастной, а теперь — как тогда: самой счастливой на свете, потому что сокровище её дремало рядом с ней на мягкой шкуре, повернувшись лицом к огню, и смотреть на его лицо, во сне кажущееся моложе и спокойнее, было величайшей радостью на свете.

 

    Что там будет потом? Да Саший с ним, не хочется об этом думать. Попробовать взглянуть на дороги? Не получается. Как раньше уже не будет. Их связка разорвалась, теперь дар каждого сам по себе, а значит, они мешают друг другу как любые видуны. Да и не хочется сегодня заглядывать вперед. Хочется, чтобы эта ночь не кончалась никогда... И поэтому надо прекращать думать о глупостях, а лучше прилечь рядом с ним и обнять — ведь так давно об этом мечтала!

 

    Так она и сделала, но чтоб не загораживать Алька от огня — пусть подольше погреется, — обняла его сзади, прижалась щекой к плечу, услышав размеренный стук сердца... Как же хорошо!

 

    И почему, интересно, всё так устроено? Казалось бы, все мужики и в самом деле одинаковы, как говорила приснопамятная тётка Ксюта, ниже пояса, да и выше различия небольшие, по крайней мере, не принципиальные. А Альк... по сути самый обыкновенный: ну не назовёшь его таким уж писаным красавцем, это точно, просто подать себя умеет как надо, но любят, как оказывается, не за это, а за что — так и непонятно до сих пор. И вовек не понять, но почему-то быть хочется только с ним, а потому он навсегда и во всём для неё самый-самый.

 

    За два с половиной года в Пристани, где Рыску по большинству окружали мужчины и парни, она получала предложение руки и сердца раз, наверное, десять, однажды даже от наставника, причём того не смутило и то, что у девушки есть сын. Да только всем она отказала… И дальше отказывать будет. Её сердце навеки принадлежит Альку и её тело — тоже. И вряд ли с кем-то другим ей будет так же хорошо...

 

    Рука девушки начала поглаживать тело любимого словно сама по себе, сначала просто ласково, потом всё более настойчиво, заинтересованно, спускаясь ниже, с мускулистой груди на плоский живот с кубиками пресса и дальше вниз…

 

    Альк неожиданно повернулся на спину.

 

   — Я думала, ты спишь, — удивилась Рыска, продолжая его гладить одной рукой, а другой подперев голову.

 

   — Высплюсь ещё, — он привлёк Рыску к себе, стал целовать и поглаживать её нежное, податливое тело. Она с удовольствием отвечала на ласки.

 

   — Ты устал, наверное, — предположила девушка, хотя теперь ей было откровенно всё равно. Ей снова хотелось его, ощущался знакомый огонь в низу живота, и всё тело пробирала дрожь. — Двадцать вешек по снегу — это же так далеко, так тяжело… — проговорила он.

 

    — Что ж я за мужик, если из-за снега от своих обязанностей отлынивать буду? — спросил Альк, продолжая ласкать её. Рыска, как тогда, в первую их ночь, раскрылась ему навстречу, и он не смог больше терпеть, уступив её, да и своему желанию поскорее слиться воедино. Как же он соскучился!

 

   Рыска не была уже девчонкой, наоборот, сильно повзрослела, после родов превратившись в настоящую, страстную женщину. Вот только девать эту страсть ей было теперь некуда, и она тихо страдала от собственных эмоций. За четыре года она изголодалась так, что теперь просто с ума сходила от такого неожиданного поворота в судьбе, стараясь извлечь из ситуации наибольшую пользу. Постельные сцены снились ей в последнее время всё чаще, и тогда она просыпалась вся мокрая, злая и до обеда плохо соображающая.

 

    То, что произошло две лучины назад в прихожей, стало для неё глотком воды в летний зной, а хотелось не глотка — хотелось водопада. Водопад она и получила: и тот, из светлых волос, в которые она с жадностью запустила пальцы, и водопад его страсти, прорвавшийся наружу в ответ на её страсть. Не прошло и десяти щепок, как она, содрогнувшись и застонав, уже без стеснения, замерла под ним: слишком долго ждала, чтобы было иначе. Альк почувствовал это, самодовольно улыбнулся.

 

   — Отдохнёшь? — спросил он её.

 

   — На небесных дорогах отдохну! Продолжай... — простонала Рыска.

 

   — Как скажешь, — Альк каким-то неуловимым образом перевернулся на спину, и Рыска оказалась сверху.

 

   — Но не так же! — взмолилась она. После оргазма у неё кружилась голова, принимать вертикальное положение совсем не хотелось.

 

   — Лень в этом деле недопустима, — предостерёг Альк.

 

  — При чем здесь лень? Я думала…

 

  — И думать тоже не надо, — он приподнялся, поцеловал Рыску в губы, в щёку, за ушком, потом стал спускаться ниже, лаская её. Уже через три щепки ей и самой перехотелось менять положение, наоборот, захотелось двигаться активнее, всё ускоряя темп. И снова стало сказочно хорошо… А потом ещё раз, ещё и ещё… Она и сама не помнила потом, сколько раз и как именно это происходило, только хотелось всё сильнее.

 

   В первый раз, ещё там, в Саврии, всё было настолько волнительно, ново и непривычно, что деталей девушка почти не запомнила. Теперь же, когда Рыска уже точно знала, чего хочет и как этого добиться, ей открылось много интересного. Оказалось, что сильная страсть владеет телом и душой лишь до первого оргазма, а потом ей на смену приходит что-то другое, тоже сильное, но уже вполне разумное. Но всего приятнее было томное состояние после любви, когда больше не хотелось продолжать, а просто обнять Алька, уткнуться в его волосы и уснуть, тем более, что тело само просило сна и легко погружалось в него.

 

                                                                                    ***

 

    Сначала Рыска услышала:

 

    — О, Божиня, какой разврат!

 

    Потом почувствовала: Альковы волосы во сне попали ей в рот. А уж потом и  увидела неизвестно откуда взявшуюся сухопарую тётку в сером платье с гулей на затылке. И ещё увидела свою руку у Алька на… да, прямо там!

 

    Вскочив как ужаленная, Рыска накинула на него одеяло, а потом схватила своё платье, накануне в порыве страсти небрежно отброшенное в сторону, и буквально впрыгнула в него.

 

    — Вы кто такие? — строго спросила тётка, глядя, в общем-то, на Рыску, но продолжая коситься на Алька, — точнее, на то, что исчезло под одеялом. Судя по всему, увиденное её впечатлило.

 

    — А… я… дочь хозяина квартиры… — заикаясь, ответила девушка.

 

    — Дочь? Ну-ну, — не поверила женщина. — Я его сто лет знаю, нет у него никакой дочери! — сварливо добавила она.

 

   — Какая вам разница? — уже придя в себя и, конечно, слегка негодуя, спросила Рыска. За четыре года она неплохо научилась давать отпор тем, кто несправедливо к ней придирался, просто ото сна ещё не отошла и не сориентировалась в ситуации. Видимо, подумала девушка, это пришла экономка, что прибирается в квартире учителя... да вот рановато что-то!

 

   — Да никакой мне разницы, никакой! — сварливо заверила тётка, — А вот страже будет очень интересно, и пойду-ка я её позову! — пообещала она, но вместо того, чтоб отправиться поскорее за служителями закона, уселась в кресло, с интересом изучая саврянина. — Небось, воры? — спросила она уже менее рьяно. — Пришли, обокрали... Да вот только дверь закрыть забыли! А я всё вижу! Я всё время дома!

 

   — Так вы не экономка? — догадалась Рыска. — А кто же тогда? — странно, подумала она, к учителю, вроде, никто другой прийти не мог.

 

   — Я соседка! — гордо представилась тётка. — А вы — воры! — припечатала она.

 

   Однако бдительную женщину, судя по тому, куда она продолжала смотреть, определённо интересовал не "обворованный" сосед, а мужские прелести Алька, подобных которым она, судя по всему, не видела уже лет двадцать, а то и больше.

 

    — Какие воры, тётка? — грубо, тоном господина, произнёс Альк. — Зачем бы мы тогда спать легли?

 

    — Ну, вам, ворам, виднее, — безапелляционно заявила она. — Нет, я всё же стражу позову, а ещё лучше, самого господина путника, пусть он вас в крыс превратит!

 

    — Что-то не торопишься. Иди, зови! — рявкнул Альк, махнув рукой на дверь и начиная подниматься.

 

    — И пойду! — взвизгнула та, провожая взглядом сползающее с мужчины одеяло, но так и не трогаясь с места.

 

    — Я тебе сейчас сам дорогу покажу! — саврянин вскочил с импровизированного ложа, одеяло с него упало, взгляд тётки скользнул вниз, и на лице отразился истинный восторг.

 

    — О, Хольга! — только и смогла пролепетать она, уставившись на то, чего она не видела так давно.

 

   До Рыски, когда она проследила взгляд незванной гостьи, наконец, дошло, что к чему, и тогда она возмутилась до глубины души! Не успев подумать, она за шкирку (и откуда силы-то взялись?) подняла нахалку из кресла, развернула к двери и весьма неласково проводила, проще говоря, вытолкала взашей.

 

    — Девонька, да погоди, погоди, не надо! Я же пошутила! — сопротивляясь, верещала тётка.

 

    — Своего заведи и тогда смотри! — гаркнула Рыска. — Коза озабоченая!

 

    Сердито хлопнув дверью и закрыв её на засов, она напустилась на Алька.

 

     — Это из-за тебя я дверь вчера не закрыла! — ярилась она, в то время как саврянин со смеху от увиденного умирал.

 

    — Здорово ты её! «Коза озабоченая»! А как же уважение к старшим? — смеялся Альк.

 

    — А ты, как всегда, рад стараться! Выставился!

 

    — Да пусть посмотрит, мне не жалко, — смеялся мужчина.

 

    Рыска произнесла несколько непечатных слов, причём одно — из родного языка своего любимого, отчего он пополам от смеха согнулся.

 

    — Ты чего, ревнуешь? — вдоволь повеселившись, спросил Альк.

 

   — Кого тебя что ли? Вот ещё!

 

   — А что, тут ещё кто-то есть? — он демонстративно огляделся по сторонам, а затем сцапал девушку, привлёк к себе, погладил по спине. — Всё, враг повержен! Снимай доспехи, — Альк попытался стащить с Рыски платье, но она вывернулась из его рук.

 

   — Отстань! Я жрать хочу! — прошипела она и с сердитым видом удалилась на кухню.

 

   — Бывает, — согласился Альк.

 

   — А всё из-за того, что кто-то вчера всю мою картошку приговорил!

 

   — Кстати, вкусно было.

 

   — Спасибо, я знаю! — злилась Рыска. — Для себя готовила, – она принялась шарить по шкафам, но очень скоро обнаружила там пустоту. — Вот крысья мать, тут шаром покати! — со злостью и отчаянием выкрикнула она.

 

   — Ты чего так злишься? — уже весьма примирительным тоном спросил её Альк.

 

   Рыска хлопнула дверцей одного из шкафчиков с посудой.

 

   — А сам не догадался? — вызверилась она.

 

   — Нет, — по-прежнему улыбаясь, ответил он.

 

   — Вечно ты себя так ведёшь: то баб при мне лапаешь, то голым задом светишь, и... не только… Думаешь, мне это приятно? — кипя от гнева, прокричала она. — Всегда готов, как будто специально!..

 

   — Так всё-таки ревнуешь? — перебил саврянин.

 

   — Да пошёл ты к Сашию! — Рыска отвернулась к окну.

 

   Повисла тишина. Рыска была так зла, что даже плакать не могла, лишь молча, громко сопела. Так уж повелось с самого начала: с тех пор, как она увидела Алька человеком, она ревновала его ко всем, и теперь скрывать это не было смысла, да и не утаишь шила в мешке.

 

   Альк подошёл к Рыске сзади, обнял настолько ласково, что с неё мигом слетел весь гнев.

 

   — Ну, извини, — тихо прговорил он. — Я и не думал, что ты такая ревнивая. Больше не буду…

 

   Рыска вздохнула.

 

   — Как же иначе? Ведь я тебя люблю… — уже совсем тихо, с лёгкой горечью, проговорила она.

 

   Произнеся это слово, она вдруг осознала его новый смысл: не то, что раньше, — глубже, значительнее. И тем горше было осознавать: её любимый с ней совсем ненадолго. Он уйдёт. Скоро... А значит, нельзя терять ни щепки.

 

   Обернувшись, она обняла его снова, уткнувшись в широкую грудь… Всю жизнь бы так простояла!

 

    — Пойдём в кормильню сходим, раз здесь есть нечего, — тихо предложил Альк.

 

    Девушка вскинулась.

 

   — У меня денег мало, — призналась она. — До стипендии ещё неделя. А у учителя брать стыдно.

 

   — Ничего себе, ты ещё и стипендию получаешь? — удивился Альк. — Хорошо учишься?

 

   — Неплохо, — скромно кивнула Рыска.

 

   — Молодец, — серьёзно проговорил мужчина. — А денег… у меня есть немного. Да и у учителя же твоего можно взять, — сделав ударение на слове «твоего», сказал он.

 

   — Альк!!!

 

   — Что – Альк? Он разрешил!

 

   — Какой же ты нахал!

 

   — Почему сразу нахал? Я же отдам!

 

   Рыска посмотрела на Алька в упор, и вдруг до неё дошло: он совсем не тот, с кем она когда-то делила последний кусок хлеба. Вернее, конечно, да, тот же, но теперь его жизнь вернулась в привычное русло. Что для него какие-то там два-три сребра, потраченные на обед в кормильне? Да для него купить корову — это как для неё — пару шпилек на рынке. Вон какая у него одежда, дорогая, сшитая на заказ, седло с гербом, печатка золотая на среднем пальце левой руки и ещё одно тонкое колечко на правой, тоже золотое!.. Она ему не ровня и никогда не была. И да, Альк возьмёт денег у учителя, и для него не составит труда их вернуть, а Крысолов прекрасно это знает.

 

   Наверное, нужно было радоваться, но Рыске стало совсем невесело. Когда они делили нужду, было намного лучше: она хотя бы не чувствовала себя человеком второго сорта.

 

   — Я даже и не знаю...  — Рыска опустила глаза.

 

   — Не надо думать о ерунде, — вкрадчиво произнёс белокосый. — Это всего лишь деньги. Мне нисколько не жаль потратить их на кормильню. И на тебя…

 

   — Ох, ладно, я голодная как зверь, — отогнав неприятные мысли, сказала Рыска. И тут вдруг поняла одну вещь: — Подожди! Ты же сказал, что всё в снег упустил, и на кормильню у тебя не хватит!

 

   — Хватило бы, — кивнув, ответил Альк. Он понял, что Рыска имеет в виду, но ему вдруг отчего-то захотелось в этом признаться…

 

   — Зачем же в Пристань пришёл?

 

   — А разве я не путник, не имею на это права? 

 

   Рыска молча продолжала смотреть на него.

 

   — Ладно, мне захотелось увидеть тебя, — отведя взгляд, проговорил саврянин.

 

   — Ты же не знал, что я там! — возразила девушка, хотя внутри всё снова затрепетало: она-таки значит для него что-то! Всё не просто так!

 

   — Я почувствовал, что ты там, — признался Альк, снова посмотрев в Рыскины глаза очень серьёзно, без издёвки. — Ещё тогда, в кабинете Крысолова…

 

   Рыска помнила. Она заглянула в тот день в дверь учительского кабинета и чуть замертво не рухнула, увидев там Алька. Белокосый сидел вполоборота у стола наставника и прихлёбывал что-то из глиняной кружки, над которой поднимался парок, а учитель, жестикулируя, что-то рассказывал ему… Почувствовав взгляд, саврянин обернулся, но Рыска уже прянула в коридор, а потом и вовсе убежала в общежитие, где закрылась в комнате и разрыдалась. Крысолов успел увидеть девушку и мог бы сказать об этом Альку, но помнил её слова: «Если встретите его, то вы меня не видели и понятия не имеете, где я!» И хотя путнику очень этого хотелось, всё же он не пошёл за ней сразу.

 

   Однако Алька всегда было трудно обмануть. Он и в этот раз обо всем догадался, как обычно.

 

   — Почему сразу не подошла? — спросил он, глядя в её глаза.

 

   — Давай не будем об этом, — Рыска отвела взгляд, понимая, что сейчас как никогда готова всё ему рассказать: о сыне, о себе, обо всём, и чувствуя, что лучше не сделает — разве что хуже. И ещё, что через щепку он догадается сам: бывало уже такое, и не раз… А зачем ему знать? У них разные дороги, это давно ясно. И не хочет она быть бедной родственницей Хаскилей! Уж лучше пусть всё остается как есть. Её осудят люди — да и Саший с ними! Она с рождения для всех как прокажённая, не привыкать. Но теперь у неё есть, кого любить…

 

    А Альк… Хорошо, что пришёл. Но понятно, что уйдёт. И нечего об этом жалеть. Лучше, встав на цыпочки, коснуться губами его губ, чтоб снова забыть обо всём, хоть ненадолго.

 

 

 

 

 

 …Три лучины спустя, сидя на кухонном столе, обнимая Алька руками и ногами, прижавшись к нему всем телом, Рыска снова чувствовала себя счастливой. Какая разница, чей он? С кем он... Ведь явно женат, не зря у него это колечко на безымянном пальце правой руки… Главное ведь то, что сейчас он только её! И спасибо Хольге за момент счастья, снова выпавший в её жизни.

 

   — А я всё думал: зачем Крысолову кухня? Из него стряпуха, как из меня святой Трачнил, — задумчиво произнёс Альк, положив голову Рыске на плечо. — Теперь ясно, зачем.

 

   Рыска не сразу поняла, а когда до неё дошло, что он имел ввиду, она хлопнула его по спине.

 

   — У тебя всё об одном! — сердито сказала она. — И не надоедает?

 

   — И не надоест, — пообещал Альк, со вздохом и счастливой улыбкой глядя Рыске в глаза. А потом подхватил её под попу и понёс на кровать.

 

   — Мы вроде в кормильню собирались, — слабо возразила она.

 

   — Успеем… И вообще, мы же не жрать сюда пришли.

 

---------------------------------------------------------------------------------

Следующая глава https://poembook.ru/poem/1796080-svet-i-ten-chast-I-glava-17