Он стоял на крыше в который раз с ней, и смотрел на этот мир; ему нравились ее рассуждения о мире, о боге, о вечном, и всем прочем, чего он сам не понимал. Она так часто рассуждала о великом, что разбудила в нем нечто ужасное. С каждым днем ему все больше хотелось подарить ей этот мир, ответить на ее вопросы, помочь ей найти верные выводы в ее суждениях, но он понимал что никогда не сможет ей дать ни чего. Анемия духовности сожрала его изнутри, и вскоре он начал винить ее в своих неудачах, и то, чем раньше он восхищался в ней, теперь его раздражало, и когда он убил ее, мозг отказался воспринимать это, и она осталась для него навсегда живой, а он остался навсегда потерян для этого мира и себя.

 

 

Я вижу как погаснет день,

Луною смениться звезда,

Коснется слабо тень

Твоего прекрасного лица.

 

Ты затянула горький дым,

Стоишь и смотришь тихо вниз;

"О, сколько отведено всем им",

Ты произносишь словно стих.

 

А я стою под звездным небом -

Вот бы рукою звезд достать!

И хоть богом я и не был,

Тебе стал мир бы предлагать.

 

Но гул внизу стоит такой,

Что слов моих тебе не слышно;

Врач говорит что я совсем больной,

И лекарство не бывает лишним.

 

Ты смотришь сквозь грозу,

И говоришь, что врач, наверное, сам больно,

Раз не верит ни чему тому,

Что происходит вновь со мною.

 

Ты веришь что зажжется день?

Звездою смениться луна,

Мое лицо покроет тень,

Твоя исчезнет вдруг рука.

 

Я слышу слабый тихий крик,

Меня зовешь ты - о мечта!

Я помню как тебя убил,

Чем проклял на века себя.

 

 

13.01.2018