Рабы войны.Рассказ 15

Рассказы бывших узников нацистских лагерей.

 

Большинство из них никогда никому об этом не рассказывали. Молча носили в себе эту память по 50-60 лет.

 

Красовский Сергей Константинович

1932 года рождения

 

Я навсегда запомнил день 14 октября 1943 года.Было так тепло, что казалось, будто лето вернулось.И вот таким красивым ласковым утром мою маленькую Родину, деревню Алашковщина, что в Шарковщинском районе, Витебской области, окружил нацистский карательный отряд. Вокруг уже были уничтожены несколько "партизанских" деревень вместе с людьми. Одной из них была деревня Куштали,где в сарае спалили нацисты заживо людей, среди них был и мой дедушка. Думали мы, что и нас ждет таже судьба. Но нет... Немцы выгнали людей в центр деревни, а потом приказали собраться через два часа и взять с собой одежды и еды. Приказ есть приказ, убежать невозможно, цепью с собаками стояли вокруг деревни каратели. Плакали женщины, хмурились мужчины, но собирались. И погнали колонну людей сначала к деревне АнтанОво, потом в город Поставы. Рядом охранники с карабинами, да с овчарками - волкодавами. После Постав - Годутишки и на четвёртые сутки пришли на станцию Лынтупы. И со всех сторон гнали колонны узников. Мужчины, женщины, дети, несли даже грудных детей. Загнали в телятники, кто не шёл, подгоняли прикладами и плетьми. В 11 лет мы воспринимаем мир непосредственно, с детской доверчивостью. И я ещё не понимал тогда, почему плачет мама, прижимая к себе меня и младшего брата, он был с 1935 года, но было тревожно.

Мы уже видели "немецкий порядок", когда к деревне прибился утративший разум с ожёгами человек, который выскочил из огня, когда вокруг жгли деревни с людьми. И хоть небольшой я был, 11 лет, но не ждал от принудительного "путешествия" ничего хорошего, понятно мне было отчаяние нашей мамы.

А эшелон привёз нас через несколько дней в пригород Берлина. Наш лагерь назывался Чильтов. Взрослых гоняли на работу на военный завод, а мы, дети, оставались в бараках, старшие присматривали за младшими. Уже зима подходила, ноябрь дышал холодами, а барак из досок, щели вокруг, хорошо хоть одежду из дома взяли, в ней и спали, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. И голод мучил постоянно. Нам с братом пайку давали раз в два дня. Рядом был барак французских заключённых. Им разрешалось посылки получать. Мама, убирая территорию, осматривала мусорницы, находила иногда огрызки яблок и приносила нам. А ещё она возвращалась в барак через поле, где капуста росла, капусту уже убрали, но оставались кочерыжки в земле, мама нам их приносила. Иногда даже по две-три и мы с братом грызли их как зайцы, и вкусно было, и не так голодно. Там мы пробыли около двух месяцев, а потом разбомбили и завод, и бараки.

Но нас перед бомбёжкой выгнали из бараков и мы, к счастью, остались живы. И в конце 1943 года нас перевезли во Францию. Там в лагере, недалеко от Парижа, мы пробыли почти год. Но открыли второй фронт американцы, и нас перевезли сначала в город Страсбург, потом в Чехословакию. И все лагеря были похожи один на один - голод, холод, унижения, смерть, особенно часто дети умирали.

В Чехословакии мы и встретили Победу. С 8 на 9 мая нам сообщили, что мы свободные люди, война закончена. И двинулись мы в обратном направлении, к дому. Сначала нам подводы выделили. Но в городе Лиза, не помню в какой стране, лошадей у нас забрали, но маме документы выдали. Ещё помню, что какой-то участок дороги везли нас на американских машинах "студебеккерах". Через разрушенный Дрезден, через Польшу и наконец добрались до Украины. Посёлок, помню, назывался Рудэ Права. В дароге выдавали какую-то еду, крупу. Мама готовила на костре или в каком доме, но уже голода постоянного не чувствовали. В Рудэ Права нас напугали, что война вновь началась. Но какой-то военный разьяснил, что это война с Японией, и она ненадолго. Так и случилось. Американцы атомные бомбы сбросили на Хиросиму и Нагасаки, наверно так отомстили за Пёрл-Харбор. А мы снова в дорогу. На этот раз на поезде. В вагонах везли лопаты, гвозди, молотки для немецких военнопленных, что бы строили то, что разрушили, это нам сопровождающий боец объяснил. Вот на этом инструменте мы и доехали до станции Воропаево, это уже была Беларусь родная. До родных мест пешком дошли. Начали обживаться. Отец мой инвалидом в плену стал, вот и пришлось мне в 13 лет "головой" семьи стать. Учиться не получилось. Я три попытки делал. Первый раз при Польше в первый класс пошёл, поляки в 1939 году ушли, школы закрылись.Потом советская власть школу открыла и меня снова в первый класс записали.Но началась Великая Отечественная, два года в лагерях прожил, вернулся домой - снова в первый класс берут. А я на рост выше учительницы уже. Вот так я три первых класса окончил и вся учёба. Буквы и цифры выучил и на всю жизнь образования хватило. Да и какая учёба, мне 15 уже было, отец инвалид, семью содержать нужно было. Сначала в колхозе работал, потом на эксковаторщика выучился и 40 лет отработал в мелиорации. Однажды работал в Лынтупах, как раз там, где мы погрузки в телятники ожидали. Нахлынули воспоминания, даже руки задрожали, остановил машину, а те события в памяти, как наяву всплыли, как нас , как скот в Германию угоняли. Война - это страшно. Смерть она несёт, голод, судьбы людей калечит. Не все из плена вернулись, многие из односельчан там и сгинули. Нельзя про это забывать, никогда нельзя, чтобы не повторилось.

 

* На снимке бараки немецкого "Трудового лагеря" под Берлином.