Монолог белой бумаги
«Очерни меня строчками в форме стихов,
Пусть читателей даже для них не найдешь,
Преврати меня в темное кладбище слов,
Чтить которое врят ли кого призовешь.
Даже если найдется какой-то чудак
Отказавшийся признанное почитать,
В современнике ищущий времени знак
Что б бесплодное время свое оправдать.
Очерни мою белую сущность в глазах
Растворившихся в свете известных светил,
Осени меня мыслями в длинных строках
Цвета синих, как небо пустое, чернил.
Не давай этим синим строкам голубеть
Истощению средств предавая окрас,
Не давай этим синим строкам побледнеть –
В канцтоварах пополни чернильный запас.
Не травмируй меня бесчернильным пером
Исцарапавши им белоснежный мой лик,
Все, что вырубленым быть должно топором,
Пусть живет, а, хотя бы, и как черновик!
И в огне, умоляю, не дай мне сгореть,
Превращая меня в легкий пепел и дым,
За написанное я готова краснеть
Существом оставаясь, при этом, живым.
Не сминай меня в ком, не играй мной в «футбол»,
Не бросай, за ненужностью, в мусорный бак,
Дай мне время, прошу – отложи меня в стол,
Где я буду желтеть среди лишних бумаг!
Не питаю надежд, мол, потомок пиит
Перечтет твои строки раз шесть или семь,
И за это меня под стекло поместит,
И от зависти станет зеленым совсем.
Перспектива заманчива, впрочем, хотя…
Перспективы подобной обман мне знаком,
И о ней выражаюсь я полушутя
Непечатно коричневым лишь, языком.
Время жизни моей, я прошу, потяни,
Я спокойней покойника буду лежать
Среди прочих листов, где я буду в тени,
Где, без веской причины, не буду шуршать.
Пусть бумаги придавит меня, даже пуд,
Я не стану под ней превращенной в «желе» -
Смыслом жизни моей станет только твой труд,
Как свидетельство жизни твоей на земле».
Пусть читателей даже для них не найдешь,
Преврати меня в темное кладбище слов,
Чтить которое врят ли кого призовешь.
Даже если найдется какой-то чудак
Отказавшийся признанное почитать,
В современнике ищущий времени знак
Что б бесплодное время свое оправдать.
Очерни мою белую сущность в глазах
Растворившихся в свете известных светил,
Осени меня мыслями в длинных строках
Цвета синих, как небо пустое, чернил.
Не давай этим синим строкам голубеть
Истощению средств предавая окрас,
Не давай этим синим строкам побледнеть –
В канцтоварах пополни чернильный запас.
Не травмируй меня бесчернильным пером
Исцарапавши им белоснежный мой лик,
Все, что вырубленым быть должно топором,
Пусть живет, а, хотя бы, и как черновик!
И в огне, умоляю, не дай мне сгореть,
Превращая меня в легкий пепел и дым,
За написанное я готова краснеть
Существом оставаясь, при этом, живым.
Не сминай меня в ком, не играй мной в «футбол»,
Не бросай, за ненужностью, в мусорный бак,
Дай мне время, прошу – отложи меня в стол,
Где я буду желтеть среди лишних бумаг!
Не питаю надежд, мол, потомок пиит
Перечтет твои строки раз шесть или семь,
И за это меня под стекло поместит,
И от зависти станет зеленым совсем.
Перспектива заманчива, впрочем, хотя…
Перспективы подобной обман мне знаком,
И о ней выражаюсь я полушутя
Непечатно коричневым лишь, языком.
Время жизни моей, я прошу, потяни,
Я спокойней покойника буду лежать
Среди прочих листов, где я буду в тени,
Где, без веской причины, не буду шуршать.
Пусть бумаги придавит меня, даже пуд,
Я не стану под ней превращенной в «желе» -
Смыслом жизни моей станет только твой труд,
Как свидетельство жизни твоей на земле».
