Русь утренняя. Глава седьмая
РУСЬ УТРЕННЯЯ
Эпическая поэма
Глава седьмая
Князь для Новгорода. Удельные княжества.
Начало братской вражды. Фаза разжатия.
Убийство сына воеводы. Месть Олегу. Государь
Всея Руси. Языческое море-океан. Месть Ярополку.
Красавица Рогнеда. Взятие Киева и Родни. Убийство
Ярополка.
Когда собрался ехать Святослав
Опять за край Дунайский побороться,
То, сборы предводителя прервав,
Себя принять просили новгородцы.
Один из них беседу начал так:
«Великий княже! Как тебе известно,
Без княжьей власти нам нельзя никак,
Вся жизнь пойдёт без князя бесполезно.
Дай князя нам на царство. И тебя
Мы богом будем почетать, покуда
На свете новгородская земля
Даёт плоды — богов небесных чудо».
«Да я не против, граждане. Будь тот,
Кто из моих потомков согласится», —
И князь в светлицу сыновей зовёт,
Чтоб с ними обо всём договориться.
Но, понимая в высшей власти толк
(Ему в наследство был обещан Киев),
От трона отказался Ярополк.
Уж больно он далёк. Милей другие.
Олегу с детства прочили древлян,
От севера он тоже отказался.
Князь усмехнулся: «Вот такой изъян».
Примолкли все. Один не растерялся.
«Тогда давай Владимира-сынка.
Он вовсе малолеток. Но сгодится.
При воспитанье нашего полка
Хороший княжич должен получиться».
И Святослав чупрыней без седин
Тряхнул, как будто в юность окунулся.
Уже не усмехнулся — улыбнулся:
С дворцовой ключницей прижитый сын,
А ведь и тот под руку подвернулся!..
Так поделили меж собою власть
Наследники военной славы княжьей.
И с этого вражда и началась,
С междоусобицы семейно-вражьей.
Я говорил — разжатия закон
Для тех лишь откровенно-безопасен,
Кто с Богом жизнью духа обручён,
В ком даже малый грех предельно ясен.
А нету Бога в сердце — занесёт
На повороте, как в пути на глине.
И из-за ничего вражда пойдёт,
Как в притче о библейском блудном сыне.
Ну, а поскольку братья далеки
От веры истинной с рожденья стали,
У них острей, чем у волков, клыки
С годами друг на друга вырастали.
Вот воеводы киевского сын
Заехал на охоту в лес древлянский.
Его заметил здешний господин:
«Кто этот отрок с глупой рожей хамской?»
Ответили Олегу — кто такой,
Поиздеваться едко не забыли:
Гуляет, как по вотчине родной.
И по приказу княжьему убили.
Доносчик воеводе рассказал.
А воевода отомстил Олегу,
Да так, что тот, упав с моста, не встал,
Увы, совсем немногих лет от веку.
Владимир ярой местью воспылал
К владыке воеводы — Ярополку.
Он месть ему задумал-загадал
Значительно опаснее, чем волку.
С дружиной он в варяжские края
Ушёл собрать несчитанную силу,
Чтобы вернуться, Русь перекроя,
И брата старшего упечь в могилу.
А брат с дужиной занял весь удел
Владимирский, когда-то Новгородский,
А ныне Яропольский. Захотел,
Чтоб был господский, он и стал господский.
Теперь попробуй пальцем погрози
Ему из-за границы, злой братишка.
Теперь он государь Всея Руси.
И не полслова нету в этом лишка.
Теперь ему, Руси государю,
Послы Болгарии и Византии,
Как стаи птиц в весеннюю зарю,
Поют рулады славы золотые.
Такого не бывало с давних пор,
Но словно новый путь Перуном выстлан,
И, как в былые годы, договор
О долгом мире с Грецией подписан.
Мужай, страна! Расти и в глубь, и в ширь.
Живи в трудах душеполезных, в мире.
Читай каноны, изучай Псалтирь.
Но далеко пока что до Псалтири.
Среди прослоек редких христиан
Языческое бушевало море.
Не море, а скорее океан
Гулял в своём разгневанном просторе.
И первые пугливые цветы
Как мировой вершиной не казались,
Как не были прекрасны и чисты,
Водою ураганною смывались.
Вот князь Владимир уж ведёт войска
И-за варяжского седого моря
По хлябям новгородского песка,
И даль гудит, шагам тяжёлым вторя.
Бегут посадские царя Руси,
Временщиков уносятся дружины.
И лишь следы от конских ног в грязи,
Как вдавленные дьяволом пружины.
И лишь изгнанники везут слова
В престольный Киев, сатане позора:
«Владимир на тебя идёт. Жива
Его святая месть. Сочтёмся скоро».
Месть на Руси совсем еще не месть,
Пока всего тебя не заполняет.
Пока там нету места для невест.
Чужих, понятно. И своих, бывает.
Жил Ярополк с женой, но у него
Была еще красавица Рогнеда
В невестах сговорённых. Никого
Так не любил он. В целом непоседа,
Он время находил, чтоб в Полоцк к ней
Почаще выбраться — возил подарки,
Всегда поинтересней, поценней,
И необычнее всегда по-царски.
И вот Владимир именно туда
Ведёт войска, и город занимает,
И на глазах невесты без суда
Её отца и братьев убивает.
Рогнеду в жёны силою берёт
И говорит: «Так будет всё отныне.
Особую, сударыня, куёт
Судьбу себе сын князя и рабыни».
И тут я должен разъясненья дать
В годину мести пламенных раскатов
Сподобило Владимира послать
К отцу и матери Рогнеды сватов.
Те поступили мудро: «Выбирай».
Ну и Рогнеда выбрала, конечно:
«Мне с царским сыном выпадает рай.
А с рабским сыном будет ад кромешный».
И мститель на столицу держит путь,
И Ярополк столицу покидает.
Побега этого нам объясняют суть
Те, кто полсути, кажется, не знают.
Какой там Блуд, предатель и хитрец,
К погибели советы подающий!
Почуял князь — пришёл ему конец.
Там не Владимир-брат, а дьявол сущий!
Там ярость небывалого огня.
Там воля непонятной русской силы.
Признаюсь вам, читатель, и меня
Они из всех несчастий выносили.
Но дело же, конечно, не во мне,
Я, может быть, простой российский леший.
А дело в родине моей, в стране,
В её загадочной судьбе дальнейшей...
Итак, покинул Киев Ярополк,
А князь Владимир с ходу и без боя
Вошёл в столицу. Понимая толк
В военных переходах, вдвое, втрое
Ускоренных, он киевский народ
Поздравил с новой, справедливой властью,
И вот уже опять войска ведёт
На город Родню, невеликий к счастью.
Берёт его в осаду, так морит,
Что Ярополк, предвидя только горе,
Судьбу свою несчастную корит
И мир суразу предлагает вскоре.
«Жду в Киеве тебя, — ответил брат. —
Там проведём с тобой переговоры».
И мчится победителем назад,
А киевляне продолжают споры.
Одни: вот это, дескать, князь так князь,
Как молонья, дела свои решает.
Другие: но в делах — сплошная грязь,
И еретик, Христа совсем не знает.
А въехал князь, и кончен пересуд,
И зубы, так уж принято, на полку.
Ему дары великие несут,
Как некогда носили Ярополку.
Владимир брата ждёт. Пирует царь.
Его дружина верная пирует.
А вот и дней минувших государь.
Согбенный. Словно кто его бичует.
Шаг сделает и вздрогнет. И опять.
И так движения прядётся пряжа.
Но долго не пришлось ему шагать.
Подняла на мечи в палате стража...
30.08.16 г.,
Печерской икны Божией Матери
