ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ.

 

 

Реликтовый Гоминид рыбачит.

 

 

Зашёл Гоминид в заводь, по колено,

 

Закинул невод и вытащил жабу.

 

Закручинился тут Гоминидушка,

 

Да пригорюнился.

 

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 1.

 

ПАМФЛЕТАМИ РАЗМАХИВАЛ, КАК ЗНАМЕНЕМ!

 

 

Шепча с усмешкой наизусть

 

Письмо поклонникам горячим...

 

 

 

О чём бы ни писал Реликтовый Гоминид, он неизменно талантлив и прекрасен, даже если это касается насмешливой сатиры, а его всегдашнее еле ощутимое присутствие и благотворная воля определяют и направляют судьбы героев, устремляя их к нравственному преображению, посредством умудрённо-назидательных наставлений и призывных увещеваний.

 

Благоразумнее сразу же довериться его способности убеждать и обольщать собеседника волнением чувств и обострёнными доводами разума, избегающими непристойного небрежения слогом, тем более не было ещё ни единого случая, что бы он не достигал задуманного красноречивыми звуками слов, иногда убеждая в победе проигравшего, а добродетели неугодных выдавая за их пороки, всецело уверенный в глупости и легкомыслии людской толпы.

 

Спускаются тени на землю.

Дня нет. Серебрится луна.

Сквозь сумрак и дымку тумана

Мерцают окон огоньки.

 

Как часто задумчивый тихий

Брожу в эту пору весны,

Сиреневой тьмою укрытый,

Под песню любви соловья.

 

Текут мои думы свободно,

Как вешние воды реки.

Стихами, звенящими рифмой,

Слагаются в главы они.

 

Оставляю вас наедине с жизнерадостным Гоми и его иллюзорными фантазиями, а свои забираю с собой, когда понадоблюсь, найдёте меня на равнине, с запада окаймлённой лесом, а на востоке разделённой серебристой рекой, питающей всё живое в окрестностях. На левом её берегу земля моей матушки, а на правом – отца. Я либо там, либо здесь, либо… переходя через реку, остановился на мосту:

 

 

Порицаешь иных –

 

То хорошо, это дурно.

 

Подумаешь…

 

И вздохнёшь облегчённо:

 

Глубина всего мирозданья

 

Открыта лишь чистому сердцем!

 

 

Изведать совесть можно в отношениях… отношениях между нами. Каждое искушение, каждое деяние, каким-либо образом отражающееся на других, звенит звоночком в твоей душе – понимай это как совесть.

 

Чистая невинная она наполняет нашу жизнь свежестью морского ветра, дующего в паруса корабля судьбы, несущегося по волнам жизненного моря. Не хотел бы я знаться с неудачливыми путешественниками, взобравшимися на борт толстобрюхого галеона с обвисшими парусами, беспомощно уносимымого течением в сторону остроконечных рифов. Читатель, ты ведь не из их числа, правда?

 

 

Подожду, немного, чуть дыша. Ну, пора трогаться.

 

 

Шепча с усмешкой наизусть

Письмо «поклонникам» горячим,

Реликт был счастлив – счастлив мыслью:

«Свершилась кара – я отмщён»!

 

 

Шалом!

 

Кто мне на встречу вышел?

Две дамы превратные, в бальзаковском вкусе,

Владлена и Кобра.

Я не назвал их две старые… клячи,

Возомнившие себя «честными леди».

К чему это?..

С ними под ручку, не спеша идёт,

Двуличный интриган, пройдоха и сутенёр –

Месье Юлий Штар.

Человек без чести и совести.

Поверьте, мне известно о нём достаточно много нелестного,

Чтобы приветствовать именно подобным образом.

 

Порочный триумвират в псевдо-булгаковском духе.

Вот только рангом пониже будут

Мастера и Маргариты.

Мнимые аристократы,

С самомнением непомерно раздутым.

Ты для них "проходишь",

(невзирая на статус, свой возраст или заслуги)

Только лишь, как «малый»,

«Парниша», «артист».

Даже не знаю, что же мне выбрать из этого ранжира?

Я не мал ростом – скорее гренадёр.

Давно уже не мальчик, а взрослый мужчина.

Артист? – фальши не помню за собой,

Наоборот – постоянно дерусь,

За собственную прямоту и строптивость.

 

А, что же у них за спиной? Полюбуемся, други.

Потешных побасенок куцая выборка,

Одна, две цитаты – чужой плагиат.

Да трёп пошловато-плебейский докучливый,

Как будто бы светский ведут разговор –

Иногда смешной, иногда не очень,

Но всегда с претензией на изысканность,

Оригинальность и исключительность.

 

«Развратного Филина нет в Кобургберге» –

Старушки Кобринские, осиротевши,

Жмутся робко к его хибарке:

«Ну, где же, наш папка?! Где благодетель»?!

 

Возомнивши себя козырными дамами,

Выглядят блёкло и весьма бесталанно

На фоне, его шутовского величества,

Вертлявого джокера... то есть Юлия Штара.

Заслужившего по праву свой статус теперешний,

Беспардонной кражей чужих цитат,

Стихотворений и лучших идей.

В этом ему, конечно, нет равных.

Браво!

 

Штар,

Не будьте «законченным поцем» –

Признайте мой стих великолепным!

(если вы его, всё-таки, прочтёте, на моей странице,

что вполне возможно)

Берегите Владлену и Кобру!

Берегите себя!

Берегите друг друга! –

Берегитесь!

 

И прошу вас,

Не стоит жаловаться инквизитору –

Ну, зачем вам нужны лишние неприятности?

Или вы к тому же ещё и трус?

 

 

Кобринской Владлене,

 

С неизменной нежностью:

 

 

С замужними дамами – крайне осторожен в общении.

 

Приметы бытия вынуждают к разгромной критике.

 

Моей мести лук звенит тетивой, а колчан переполнен

 

Язвительными стрелами эпиграмм сатирических.

 

 

 

Цензурному Церберу шлются доносы

 

В волненье завистливом:

 

«Сравняйте же шансы. Ну, разве так можно

 

Унять его следует.

 

 

Наш бойкий кружок даровитых поэтов,

 

Бездарных прозаиков,

 

Смирив разногласья межавторских споров,

 

Сомненья гуманные,

 

 

Другим в назиданье, всей кодлой решили,

 

Парнаса служители:

 

«Пророчил он правду, стихом пел свободно

 

Природного слова.

 

 

Начальников местных от лиры и Феба

 

Гнушался послушать.

 

Для нас это дико, для нас это ново.

 

Заткнуть ему глотку»!

 

 

Чья подпись в углу? Аноним? Нет, есть имя:

 

Владлена Кобринская!

 

 

Я смеюсь в ответ друзья,

 

Откровенно говоря.

 

И для мысли, и для слова

 

В Кобургберге места много.

 

Смейтесь, так же как и я!

 

 

Честь имею, Гоминид.