О, моя многоликость, о которой ты мне всё твердишь.

О, моя многоликость, о которой ты мне всё твердишь

И которую сам я почему-то так не замечаю,

За которой ты тайно с ироничной усмешкой следишь,

Но при этом, как-будто, в ней души удивлённой не чая!

 

 

Ну, и что мне с ней делать, если, вправду, она таки есть?

Мне с ней жить и мириться или вытравить и в одноликость

Перейти и, как знамя, так парадно-восторженно несть? ...

Но при этом, ей Богу, трусовато свалиться в безликость.

 

 

Знаешь, вот что возьму я и тебе, не моргнувши, скажу

Так без всяких, что долго ты будешь над этим смеяться:

«Пусть я весь многоликий, но ведь с Богом я всё же дружу

И надеюсь и верю

всё ж таким до скончины остаться.

 

И когда я предстану весь на, так всех пугающий, суд -

Я начну неустанно всё менять свои чудные лица

И несчастные судьи заплутают во мне, как в лесу,

И потребуют строго на любом из них остановиться.

 

Вот тогда-то я Бога, как свидетеля, и призову!

«Бог свидетель, скажу я, дурня Ваньку я вам не валяю!

Я всю жизнь точно так же, как сейчас, многолико живу

И, меня хоть убейте, в чём вина моя - не понимаю!» …

 

Он кивнёт молчаливо, но с улыбкой, мол, да, он такой!

И у судей при этом перехватит в волненье дыханье,

И они припаяют, с чистой совестью, вечный покой,

То есть : вечное между

всеми мною … чумное скитанье!

 

И пойду я по раю сам со всеми такими собой

Непохожими, разными, странными, но и такими

Безоглядно, безумно хранящими в сердце любовь

И своей неизменностью и красотою такими родными!"