Разговор с Музой

РАЗГОВОР С МУЗОЙ

НАКАНУНЕ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЖЕНЫ

 

Мне и рубля не накопили строчки.

 

Владимир Маяковский.

«Во весь голос»

 

 

Муза! — ты поэта отучила

От любого в мире пустяка.

Испокон в тебе одна лишь сила —

Это гениальная строка.

 

Да и та не всякий раз даётся.

Вредная, почти как сатана,

Прежде над тобой и насмеётся,

И наиздевается она.

 

Рассмотреть себя сто раз заставит

Так и сяк, и эдак и вот так,

Только после этого прославит,

Не обогатив ни на пятак.

 

Впрочем, нет гарантии и в славе,

То ли грянет слава, то ли нет.

Даже славы требовать не в праве

От тебя, о Муза, твой поэт.

 

Ведь ужасно запоздалым эхом

Послеславье может прозвучать.

А всего другого ты помеха

Или неумеха, так сказать.

 

Лампочка, допустим, в нашей люстре

Нынче приказала долго жить.

Я, поэт, её не очень шустро

В супер-век сумею заменить.

 

В прошлой жизни выбора большого

Не было средь лампочек таких —

Света и дневного, и ночного,

И подобных всяких там других.

 

Надо дюжину купить, выходит,

Чтобы что-то к люстре подошло.

А ни та, ни эта не подходит,

Да и остальные — как назло.

 

Муза! Ведь и ты созданье света,

Подскажи, надёжный дай совет,

Научи премудрости поэта,

Но ни слова от тебя в ответ.

 

Или, скажем, нынче день рожденья

Мы с женой отпраздновать должны.

Для порядка и для вдохновенья

Нам цветы красивые нужны.

 

Магазин цветочный здесь, под боком,

И, на счастье, день и ночь открыт.

Но вчера окинул цены оком —

И полезли очи из орбит.

 

Мне перед тобой грешно теряться.

Муза, я не шибко перегну:

Дай до Нобелевской тысяч двадцать,

Получу — с лихвой тебе верну.

 

Только со всезнающей улыбкой,

Разгоняя утреннюю тишь,

Ты мне, словно матушка над зыбкой,

Умиротворённо говоришь:

 

«Я тебе, дружок, без проволочек,

Просто так, бесплатно, как зарю,

Подарила триллионы строчек.

Хочешь, втрое больше подарю?»

 

И от этих слов глаза увяли,

И безмерно омрачилась прыть:

«Я, конечно, счастлив, но нельзя ли

Что-нибудь в купюрах подарить?»

 

Ну а ты, уже в обиде, вроде,

Говоришь мне гордо: «О-ля-ля!

Даже Маяковскому Володе

Я не накопила ни рубля».

 

«Ну, а что же ты, родная можешь?

Есть ли дар какой-нибудь другой?» —

Ты капризно топнула ногой:

«Только то, что жизни всей дороже.

Только вдохновенье, дорогой».

 

И я понял — в этом злая правда.

Ты мне триллионы строк дала.

Ты бы все издать была их рада,

Но издать — не твоего обряда.

Их жена, частично, издала.

 

Вдохновенье — это, точно, сила.

И ты ею дюже как сильна.

Но и это, точно, в жизни было:

Ручку мне французскую купила

С золотым пером — опять жена.

 

И когда обманчивое зелье,

Эфемерной радостью маня,

Затянуло в глубь трясин меня, —

Увела от этого веселья

Ведь не ты, а вновь жена моя.

 

Вот и нынче согревает душу

Не коньячно-терпкий-винный вид,

Может быть, пельменями Валюша

Лучше всякой Музы вдохновит.

 

Так что передай, голубка Муза,

Всё своё мой родной жене.

Крепче и удачнее союза

Не было пока что на земле.

 

И, конечно, если только будет,

За страданья наши и мои,

Пусть послужит он на пользу людям,

Богу и Ефремовской семьи.

 

29.11.17 г.,

Апостола и евангелиста Матфея