ДИСЦИПЛИНАРНОЕ НАКАЗАНИЕ ИЗ-ЗА ЗМЕИ

"Если взглянув на свои поступки, видишь,

что стыдиться нечего, то отчего же ещё

можно печалиться и испытывать страх?"

 

Конфуций (Кун-цзы),

китайский мудрец (551-479)

 

 

 

 

Наша часть войск ПВО вместе с полковой учебной школой располагалась буквально в нескольких сотнях метров от реки Куры, вода которой всегда была мутной, с примесью ила. Сквозь неё ничего не возможно было рассмотреть. Текла тихо и спокойно. От неё в разные стороны местным азербайджанским населением были прокопаны довольно широкие и глубокие арыки. В первую очередь они использовались для полива обширных полей, на которых выращивался хлопок, или росли какие-то незнакомые мне невысокие кустарники, используемые для кормления скота. Арыки видно по всему были давно вырыты. В некоторых местах у самых берегов в воде, тесно касаясь друг к другу, росли густые камыши, облюбованные разных размеров лягушками и многочисленными водяными змеями, которых вдоволь было и на берегу.

 

Один из арыков проходил совсем недалеко от части. Смелые ребята, не боящиеся змей, или пересиливающие перед ними страх, в свободное от учёбы и службы время ходили купаться в арыке. Купание несколько спасало от летней жары, но ненадолго. За всё время службы в полку я, смертельно боявшийся всякого рода извивающихся гадов, рискнул окунуться не более двух раз, и то, у самого берега. Мне такое купание не давало никакого удовольствия. Всегда казалось, что где-то в толщах непроглядной воды ко мне с плохими намерениями подбирается какая-нибудь особо ядовитая гадюка. Поэтому, не искушая судьбу, в негостеприимной воде я проводил буквально пару минут. А затем, сидя на берегу, ругал себя за то, что рисковал быть укушенным. По просьбе купающихся ребят внимательно наблюдал за обстановкой в тёмной воде арыка. Увидев торчащую голову плывущей змеи, дурным голосом извещал товарищей о надвигающейся опасности. Неведомая сила парней немедленно выбрасывала на берег. Некоторые смельчаки продолжали находиться в воде, пытаясь брызгами отогнать непрошенную гостью.

 

Своё обмундирование солдаты стирали обычно в жестяных тазиках, какими обычно пользуются в гражданских банях. Летом, как правило, взяв с собой кусок хозяйственного мыла, шли к арыку и там стирали гимнастёрку, брюки, иногда и нижнее бельё. На солнцепёке они очень быстро высыхали. Я так же пользовался таким методом стирки. Выбиралось низкое место, где, стоя на коленях и наклонившись, можно было стирать свои вещи. Пока высыхало обмундирование, можно было хорошо загореть. В полку распорядок дня предусматривал послеобеденный часовой сон. В духоте днём заснуть практически при всём желании было невозможно. С разрешения старшины школы в это время можно было пойти к арыку, чтобы освежиться или что-нибудь постирать. Только нельзя было ни в коем случае опаздывать к подъёму от сна. За опоздание следовало наказание в виде внеочередного наряда на кухню. Я был очень дисциплинированным курсантом. По-настоящему любил службу и хотел прослужить положенный срок достойно. Был среди незначительного числа тех, кто ни разу не был наказан в дисциплинарном порядке.

 

Как-то в не жаркий день, когда все курсанты днём отдыхали, воспользовавшись наступившей небольшой прохладой, я решил пойти к арыку и постирать гимнастёрку.Возле арыка никого не было. Я пришёл на удобное для стирки место, где обычно ребята занимаются прачечными делами. Там всегда валялось много обмылков. Раздевшись до трусов, я сначала внимательно изучил поверхность воды, которая стала волноваться от набежавшего ветерка. Даже при небольших волнах трудно бывает отличить какую нибудь плывущую замысловатую ветку от гадюки. Хорошо гадюку можно рассмотреть, когда она плывёт, подняв высоко голову над водой. А когда она, извиваясь, молнией скользит по воде, может появиться неожиданно в любом месте.

 

Моя стирка подходила к концу. Одежду дважды хорошо простирнул с мылом и стал усиленно её полоскать, стараясь опустить в чистую воду подальше от берега, где собралось много мыльной пены. Видимо, я перестарался, сильно наклонившись вниз и далеко протянув руку с гимнастёркой. Мгновение, и я оказался в арыке, погрузившись в воду с головой. В арыке у берега нет никакого мелководья, чтобы можно было стать на ноги. Глубина одинаковая, что у берега, что на середине самого арыка. Вынырнув, я забросил гимнастёрку на берег, собираясь и самому последовать за ней. И тут я к ужасу увидел, как с высоко поднятой головой ко мне мчится толстая гадюка, каких я до этого здесь не видел. Вместо того, чтобы сразу выбраться на отлогий берег, я стал вдоль него вплавь спасаться от гадюки. Когда я решил, что достаточно далеко от неё удрал, попытался вылезти на берег. Но у меня ничего не получалось, так как он в том месте оказался высоко над водой. Я цеплялся за какие-то травинки, неровности поверхности, стараясь подтянуться на руках, но они тут же соскальзывали, и я снова оказывался в воде. Я чувствовал, что коварная змея где-то совсем рядом, что она усиленно ищет место на моём теле, куда можно нанести свой победный смертельный удар. Меня сковал неописуемый страх. Я оказался загнанным в угол. И тут я явственно почувствовал, как что-то мерзкое и скользкое, неприятно холодное, коснулось моей шеи сзади. "Конец!" - огненной прощальной стрелой пронеслась мысль в голове. Последний отчаянный рывок, и я оказался на берегу. Не разбирая дороги, помчался в часть. На ходу я всё время рукой резко проводил по шее, чтобы сбросить, как мне казалось, приютившуюся там змею. Остановился тогда, когда налетел на старшину школы, которого едва не сбил с ног. Он только спустился с крыльца и посматривал на секундомер, который держал в руке, чтобы, как всегда, проверить, укладываются ли курсанты в норматив подъёма. За его жёсткую бескомпромиссную требовательность курсанты между собой тихо и осторожно называли "Волком." Он обращал внимание на любую мелочь, которая могла бы негативно повлиять на службу. "Волк" от столкновения со мной невольно так взмахнул руками, что секундомер вылетел далеко в сторону, будто его выпустили из пращи. Сначала раздался печальный металлический звук от удара секундомера об асфальт, а потом слабый едва слышный звон стёклышка этого так нужного для старшины прибора, точно измеряющего время. От этих неприятных звуков я полностью пришёл в себя, поняв всю нелепость своего положения. Вплотную к школе примыкал ровно заасфальтированный строевой плац, где ежедневно проходила двухчасовая солдатская шагистика. На плацу в любую погоду и любое время года невозможно было отыскать ни одной соринки. Появлявшиеся на ней солдаты не имели право расстегнуть даже самую верхнюю пуговицу стоячего воротничка гимнастёрки. Плац олицетворял собой солдатскую службу. А тут, на святом месте, стоял мокрый курсант в одних трусах. Видимо, такого чуда в полку никогда ещё не было. "Волк" с силой, до побеления сжимая кулаки и работая, как жерновами, скулами, заорал не своим голосом: "В чём дело, псих?!" Я не нашёл ничего лучшего, как по-солдатски, приставив в виде чести руку к мокрой голове, отрапортовать, что в тихий час решил потренироваться бегом, а сейчас мне надо возвратиться к арыку, чтобы забрать обмундирование. "Волк" саданул меня по правой руке так, что она резко опустилась, намертво приклеившись к полуголому телу, и я оказался вытянутым по солдатской стойке "смирно." И тут я услышал приговор, вынесенный мне старшиной. Он дал мне несколько минут сроку, чтобы я сбегал к арыку, оделся, приняв нормальный вид солдата, и прямо оттуда мчался на кухню отбывать три наряда вне очереди по чистке картофеля и выполнению самой грязной кухонной работы.

 

Так я, отличник боевой и политической подготовки, первый и последний раз за всю трёхгодичную службу в любимой армии из-за ненавистных мне змей был наказан в дисциплинарном порядке. Было очень обидно, что причиной наказания стала какая-то паршивая змея, сделавшая из меня нарушителя воинской дисциплины.