КОРВЕТ
Лак ещё корабельный не высох,
паруса толком бриз не вдохнули,
в бухте, новенький, стоя за мысом,
он не ведал про ядра и пули.
Ни ожогов не знал, ни пробоин,
шрамов корпуса при абордаже
«молодой необстрелянный воин»
без регалий, без титула даже.
Он стоял в мишуре карнавальной,
как виновник торжеств и идиллий,
до заклёпки в нём всё идеально,
педантично, в классическом стиле...
Его пушки с гербом королевским,
словно пуговицы на мундире,
необузданным лоском и блеском
местных дамочек в писк приводили
до экстазов и до помрачений!
Мачты, реи и шик такелажа
предвещали парадность учений...
Жаль, война в море выйти прикажет,
без прелюдий и подготовки
кинет в ад, как телёнка на бойню!
Бог поможет стать вёртким да ловким,
да расчётливым, да спокойным…
В этом пекле, не дрогнув и бровью,
пусть грот-мачта падёт вместе с флагом,
Доблесть палубу вымочит кровью
липкой, к липкости свежего лака.
А ядро получив в подреберье,
не взорвавшееся почему-то,
мой Корвет станет верить в поверья,
в бога, в чёрта, в судьбу, даже в чудо...
И в сраженье, став чёрствым и грубым,
к смерти, к возгласам о пощаде,
без грот-мачты, с культяпным обрубком,
будет слыть «Безымянным Исчадьем»!
Но звенеть его рынде победно
много раз уготовлено свыше!
«Не кривил он душою корветной» —
так историки позже напишут.
Станут будни однообразны:
ветры, штормы, туманы и штили...
Но сегодня пока ещё праздник —
коли на воду с верфи спустили.
Торжества, фейерверки и ба́лы
в честь «Безусого Гардемарина»,
что мечтает о парусе алом,
растворяясь в элегиях Грина!
