Прошедшее время

Орлов Михаил

Ненужные пишу вам эти строки,

по-быстрому пишу, из новостройки,

чин чинарём;

а между тем, ребята, на востоке

(Конкретнее? Во стоко и во стоко),

встаёт себе земля-гермафродит

(«Зевающая, чай?» — «Да погоди

ты!»); разумеется износостойка,

само собой, слегка пересластив

(«Гипотетический императив?»),

понятно, петухов опередив

(«Заврался до иголки, ну, допустим»),

сама себе с лихвой грехи отпустит,

бокал-другой сама с собой пропустит,

сама себя к себе легко подпустит,

саму себя не раз найдёт в капусте,

а нужно будет — наново родит

(сама себя).

Смотрю в окно — на труп луны, на труп

прекрасно сохранившийся. Едва ли

доныне представало перед вами

подобное. Ни дать, ни взять нирвана.

Зад оторву, пожалуй, от дивана,

на подоконнике, пожалуй, приберусь,

почищу мандарин или грейпфрут,

ладонью подбородок подопру;

милиции испуганный патруль,

гуляло беспокойство по нутру,

по радио шумы передавали...

Самоубийство? Ой ли? — перерасти жизнь,

как брюки, как среду́ перерастают,

приоритеты правильно расставив,

изящно руки в стороны расставив,

раздвинуть всего-навсего пространство;

соседи в спящий перешли режим,

впадает макрокосм в прострацию,

а ты уже распахиваешь ставни,

задействуешь все фасции, суставы,

нахальству позавидовал б сам Джим.

Спасибо, вседержитель, услужил —

с начала (с самого!) времён, по-моему,

существовал. Достаточно, пора и честь знать.

Страх кальпы форматирует винчестер,

косая прикорнула на плече. Знать,

истосковалась. Люблю гармонию.

Играючи, нимало не поморщившись,

отзывчивому господу помолимся.

Едва-едва перепояшишь чресла,

плеснули невзнарок дождя помоями

тебе в лицо.

Ты говоришь всё, дескать, божий промысел,

он разве вор, гончар, охотник, разве?

Смотрю, к закуске даже не притронулся,

элементарно тут рассудком тронуться,

стрихнин во рту вкусней халвы Шираза,

с минуту постоять у края пропасти,

с минуту поплескаться в невесомости,

брады поглаживая жиденькую поросль

(естественный, при этом безобразный);

«Не погибают люди от напраслин».

«Действительно, даже такие мрази,

как мы с тобой, не мрут ни в коем разе

от этого».

На полустанке том выходим порознь,

произнеся: «Ну, Пётр-камень, здравствуй!»

Она распускала волосы,

она завлекала голосом

(«Каким?» — «Разве ж это важно?»),

земля становилась влажной

(божусь!) от её дыхания;

ухмылка её нахальная,

не доводи до греха её,

как ссора, так эпохальная —

посуду поберегла бы,

вот-вот замаячат гланды,

наступим на те же грабли?

(Сейчас на правах рекламы) —

она расчищала полосу,

она целиком и полностью

тебя поглотила,

тобой завладела (ловко),

твои заполняла полости;

вельми мостовая скользкая

(сограждане, боже, сколько вас!),

усыпанная осколками

разбитых надежд. Ускоримся,

собора дракон стоглавый.

Снаряд ударяет дважды,

в одну и ту же воронку,

понятно, судьба-воровка;

другая головоломка —

куражится Тот, Который,

который век тропкой торной,

который раз — рефлекторно

сломает наш мир картонный;

небесная же контора

закрыта (переучёт, типа?);

конечности мыл Антипа,

любитель стереотипов

(как тот же Пилат), ретиво.

«Передние?» — «Факт. Выходит,

впадать Иордану в Тибр?».

Тем временем, жизнь проходит,

лукавый живёт охотой,

и прятаться неохота.

Выслушали Нагорную

отповедь. На агонию

смахивает. Ознакомились.

Басенками накормлены,

бред, ни к селу, ни к городу;

Слово с кислинкой лжи,

до глубины души

каждое почти. Запиши.

Каждое запиши.

Копий карандаши.

Стонет тишина-клуша,

совесть не мешай слушать,

тонут облака в лужах.

В лужах крови его.

Я бы сфотографировал.

Впрочем, победа Пиррова,

слабые все какие-то;

сиверит кругом дюже,

навий гремит трамвай.

Не забиваем голову

белибердой всякой. Лучше

в чресла знай забивай

гвозди. Не забывай —

это всего лишь жизнь.

Признался мне господь, латентный гей,

пристрастностях своих, расчёской гель

на букли нанося сверхаккуратно

(воспользуюсь твоим дезодорантом?);

Антипа, Дисмас, Гестас, прокуратор,

прелестнейшего дела фигуранты,

хотелось объясниться, но куда там;

грызёт судьба земли гематоген,

осыпался листвы фамильный герб,

мгновенно пролетает уикенд,

молчания Кремлёвские куранты;

не кипишуй, всё будет в аккурате,

по радуге прокатимся дуге.

От себя никуда не денешься

(показалось со стороны),

продолжай, горегляд, надеяться;

потерявши свои штаны,

взгромождаться луне на деревце

(полумесяцу бишь); поныв,

посочувствуешь приснодевице,

позавидуешь приснодевице,

залетевшей от сатаны.

Боюсь, не вспугнуть бы

впорхнувшую полночь

в жилище пустое

моё сквозь люкарну,

в расстёгнутой блузке,

в растрёпанных чувствах,

бледней тихой смерти;

пожалуйста, сбудься,

смелее, входи же

(ведь это возможно?),

на миг хоть останься.

Походит на стазис

зимы белый танец.

«Ты мне не поможешь,

случайный прохожий,

шальное затишье,

чудное затишье

(предчуство шестое),

согласен?» — «Братишка,

волнуешься спу́ста,

тумана то сгустки»

(«такой толстокожий»);

потаяло будто,

лакают пове́тры

(свой пыл поумерьте!)

из луж чашек Петри

(налью молока им);

опасность прочуяв,

в земле проночуют;

как это по-русски —

державшись вульгарно,

воззревши лукаво,

чёрт семечки лузгал

(лущины с полтонны);

взыкнул рефлектрорно,

про тело христово

зачем-то напомнив

себе. Наглы, спо́ры,

смелы́, разнополы,

идут первопутьем

похожие судьбы.

Разбирай меня на сувениры,

жизнь (смерть?). Подозреваю, не бог весть

что. Как полагаешь, а бог есть?

«Как бог, не знаю. Не видел нимба.

Боль наличествовала доднесь,

вновь прибегнувшая к пантомиме,

продолжая созерцать лениво

облаков облезлую лепнину,

фонарей Базедову болезнь».

Смотрю, и без того увлажнены

глаза преисподней послушливые,

в саду Гефсиманком отужинали,

вдвоём с Чекатило подслушивали

Нагорную проповедь тишины.

Могучая архитектура ночи!

Не так — страдания нерукотворный неф;

иллюзии взрывоопасный гнев,

до чёртиков, боюсь, очертенев,

благословенная мать-одиночка

оплакивала истово сыночка,

спасибо, всё прошло без проволо́чек

(о Воскресении). Моргнёт Денеб,

в моих руках видавший виды Пастернак,

собрание, том третий. Просто так

в сторонке что-то ветер простонал.

Не всё так плохо, если разобраться,

не в силах удержаться от соблазна,

запишет что-то в книжку записную,

в ночь, в никуда свой по́шепт адресуя,

всем нормам этикета сообразно,

усаживался дьявол одесную;

суровый, как на беду,

минувшее вороша,

сомнению подлежа

(тоскливо, поди, в аду),

бросая на стул пиджак.

«Приятель, имей ввиду,

от памяти не сбежать».

«От памяти? Я б ей вдул».

Безведомо почему

(возможно, по кочану)

не ладился разговор,

не терпится подчеркнуть,

копирующий чуму,

не милуя никого,

потёмок крадётся вор.

Секретный забудь пароль

(«четвёртого не дано»).

Ну-с, дамы и господа,

осмелюсь вам доложить,

попахивала порой,

попахивала давно,

попахивала всегда

портовая шлюха жизнь.

И лучшего не нашёл,

как вдруг полоснуть ножом

по горлу себя. Зане

окажешься в западне,

всё будто бы как во сне,

брусчатки сырой сенет,

осенней листвы маджонг.

10.

...Евоная плоть грузнела —

усталость от Шестоднева,

байкальская точно нерпа,

разлёгся («Немудрено,

гордыня всему виной.

Ты прав, где мои манеры?»).

Подстриглась ветла под ноль

(ноябрь); поклон земной,

поглядывающая за мной,

подглядывающая за мной,

приглядывающая за мной

замочная скважина неба.

Ноябрь 2016 — ноябрь 2017

КАЛЬПА - в индуистской мифологии космические "сутки" Брахмы, равные 8640 миллионов лет. В течение кальпы происходит творение и уничтожение мира.

Большой Энциклопедический словарь. 2000.

ПРЕПОЯ́САТЬ, препояшу, препояешь, совер. (к препоясывать), кого-что чем (книжн. устар. и ритор.). Обвязать поясом или чем-нибудь, заменяющим пояс, вокруг бедер.

❖ Препоясать свои чресла (книжн. ритор.) - перен. приготовиться итти в странствие.

Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.

ВЗНАРО́К нареч. яросл. нарочно, нароком, с умысла, с намереньем. Он его взнарок толкнул. Нет, невзнарок, невзнароком.

Вельми́, нареч. (устар.очень, весьма)

Русское словесное ударение. — М.: ЭНАС. М.В. Зарва. 2001.

Ирод Антипа (20 год до н. э. — после 39 года н. э.) — правитель Галилеи и Переи с 4 года до н. э. по 39 год н. э., сын царя Ирода Великого и одной из его жен, самаритянки Малтаки.

СИ́ВЕР м. север, особ. в знач. северный ветер; си́вер дует, си́веры пошли. Сивер да полуночник потянет, шубу с кафтаном в одно место стянет. || Сиверы мн. вост. сиб. северные склоны гор; южные зовут увалами. Си́вера м. ряз. си́верка твер. си́верца тул. холодная и мокрая погода, при северном ветре; || чичер, снег с дождем и при пронзительном ветре. Си́верик м. олон. сивер, сивера, северный, холодный ветер. Си́верно вологодск. костр. си́верко сев. вост. холодно, резкий, холодный ветер, северный и северо-восточный, зимний; сырая, пронзительная погода; при одном морозе, без ветру, не говорится. На дворе си́верит, сивереет, задувает с севера.