Хочется...

Льняная на теле рубаха,

Красная лента в волосах.

Мысли улетучились подобно праху,

Растворились в небесах.

 

Рукотворные шедевры краскою

Проступают отчего-то в голове.

И песня страстная, испанская

Всё поёт мне, путаясь в рукаве.

 

Я доставать могла бы гроздьями

Из рукава своего стихи.

И читать их ночами поздними,

Замаливая грехи.

 

Бояться перестать бы бабушек,

Что сгребают пальцами мелочь на хлеб.

И всё время убирать камушек,

С дорог, где дедок спотыкается. Слеп.

 

Слеп наш разум и наши души,

Беззвучны сердец бьющихся голоса.

Мы тысячи тратим на суши,

И на дрянь, что пахнет как колбаса.

 

Мне так хочется денег выпросить,

Хочется раздать старикам.

Отобрать, так сказать, у тех, кто их выбросит.

Выбросит к своим ногам.

 

Вертя планету в свои стороны,

Разбивая сердца праотцам,

Они не знают, что такое делить поровну

И молиться, чтоб дожить до конца.

 

Им неведомы нищета и милостыня вовсе

А её так больно, знаете ли, просить.

Особенно, когда осуждают молча. Не спросят

Не спросят, как же так можно жить?

 

Можно. И даже, порой, улыбаться.

Автоматически, ну, да. Лучше так.

Даже если нет ни черта, нужно стараться

Не поддаваться отчаянию — оно враг...

 

Мне так хочется отнять души,

У тех, кому они не нужны.

Продать их к чёрту! И, послушай...

Продать, чтоб не случилось войны...

 

Да, вы скажете, невозможно это.

Не будет никогда равных душ.

Тогда я сдаюсь, доставая из своей души лето,

Сдаюсь, перебираясь в глушь.