Хочется...
Льняная на теле рубаха,
Красная лента в волосах.
Мысли улетучились подобно праху,
Растворились в небесах.
Рукотворные шедевры краскою
Проступают отчего-то в голове.
И песня страстная, испанская
Всё поёт мне, путаясь в рукаве.
Я доставать могла бы гроздьями
Из рукава своего стихи.
И читать их ночами поздними,
Замаливая грехи.
Бояться перестать бы бабушек,
Что сгребают пальцами мелочь на хлеб.
И всё время убирать камушек,
С дорог, где дедок спотыкается. Слеп.
Слеп наш разум и наши души,
Беззвучны сердец бьющихся голоса.
Мы тысячи тратим на суши,
И на дрянь, что пахнет как колбаса.
Мне так хочется денег выпросить,
Хочется раздать старикам.
Отобрать, так сказать, у тех, кто их выбросит.
Выбросит к своим ногам.
Вертя планету в свои стороны,
Разбивая сердца праотцам,
Они не знают, что такое делить поровну
И молиться, чтоб дожить до конца.
Им неведомы нищета и милостыня вовсе
А её так больно, знаете ли, просить.
Особенно, когда осуждают молча. Не спросят
Не спросят, как же так можно жить?
Можно. И даже, порой, улыбаться.
Автоматически, ну, да. Лучше так.
Даже если нет ни черта, нужно стараться
Не поддаваться отчаянию — оно враг...
Мне так хочется отнять души,
У тех, кому они не нужны.
Продать их к чёрту! И, послушай...
Продать, чтоб не случилось войны...
Да, вы скажете, невозможно это.
Не будет никогда равных душ.
Тогда я сдаюсь, доставая из своей души лето,
Сдаюсь, перебираясь в глушь.
