Les Fleurs D'Automne

Прощальный вздох отжившей красоты:

рубин рябины, поздние цветы –

атласный блеск на хрустком медном ложе,

сапфир небес, медовое стекло...

Последний свет, последнее тепло

в дверях зимы, на вечный сон похожей.

 

Здесь траурной свечой сияет лист.

Здесь воздух, словно в церкви, пряно-чист,

из горечи и капель солнца соткан.

А вдоль дорожек бархатцы горят –

по их ковру к излету октября

проходит смерть, заглядывая в окна.

 

Шаги и скрежет гасит тишина.

Но не спасет молчания стена

от блеклых глаз; от губ, что имя шепчут –

все холодней, все строже, все слышней...

Сминая бархат, тянется за ней

процессия теней давно ушедших –

 

даря кошмары, будоража мрак.

Душа дрожит, но все же ищет знак

в голодной тьме, в полночном океане:

забыв про страх, круша рассудка твердь,

желает хоть вполглаза подсмотреть,

как кружит черный вальс, таясь в тумане.

 

...Мерцанье, смех и струны паутин.

И поздно дергать ставни, ощутив

как искра сердца вязнет в мертвом танце,

в тенетах тихой музыки без слов;

как ледяные венчики цветов

перебирают призрачные пальцы...

 

Сознанье – в пыль, смола и дым по венам.

И больше не поверить сонным стенам;

не позабыть, как сладок этот ад,

как мягко кроны лунный яд полощет.

А ночь все ждет. И, может, правда проще

нащупать ключ и молча выйти в сад?

 

Там ветер и замерзшая роса,

костры ветвей – мостами в небеса,

молочный дым и крыши в звезд короне –

дрожащий абрис, вечности печать.

В рассвет уже не верить, но молчать,

поникший георгин согрев в ладони.

 

Там вьется флоксов шелковая дымка,

и когти астр, и хризантем снежинки –

печаль и тлен, и нежность без границ...

Как корабли, плывут в коричной пене

скупые лепестки цветов последних –

фиалы слез, улыбки мертвых лиц.