Иней

Будто разом – замерзло. Все в трещинах блеклое небо,

из провалов в былое – снежинки, как ангела пух.

Скоро – жуткая сказка, зимы нерешаемый ребус,

время кофе, тоски, колдовского бессветья и вьюг –

 

все тревожно и бело, и лето как будто забыто,

будто больше не будет ни солнца, ни жара, ни гроз…

С ночи мутные окна серебряной нитью расшиты,

в черной бездне рассвета – пылинки потерянных звезд.

 

В этой огненной тьме, в переливах мерцающих линий

безнадежная прелесть и тайна какая-то есть.

Даль звонка, словно бубен, и травы, седые от инея,

к мерзлой глине склонясь, на ветру громыхают, как жесть.

 

В перекрученных ветках застывшего в сумерках клена

нитью четок мелькает, готовясь ко сну, воронье.

И в безмолвие падает лист, ноябрем опаленный,

и дрожит на снегу, будто мертвое сердце мое.