Гостья

Голый сад, замерзший и печальный, снегом заметенное крыльцо...

В дверь ко мне сегодня постучали четверо соседских сорванцов.

Смех, звонок – и прочь метнулись спины: стайкой рыбок в льдистых облаках.

Я им погрозил в окно гостиной: что, опять подбросили щенка?

Или полумертвую синицу – накормить, устроить, отогреть?

У порога – ни щенка, ни птицы. Только белых хлопьев круговерть,

Да сбежавших мальчиков подруга: куртка, джинсов мокрые края...

Лишь в глазах – слепящий мрак и вьюга. И улыбка – в точности твоя.

 

Камнем – вдох. Не верю! Больно, жутко. Ты ушла – забыв и жизнь, и смерть.

Это просто чья-то злая шутка, совпадений жалящая плеть.

Знаю, что не ты, но так похожа! Будто время – с нового листа...

Холодом побеленная кожа – как фарфор, безжизненно-чиста.

Вдоль лица прозрачней акварели – ворох темных локонов рекой...

Я подумал – если б мы успели, наша дочь сейчас была б такой.

Надо отвести малышку к маме – скоро вечер, ждет, небось, давно...

Двинул непослушными губами. Выдавил, как мог: «Идем домой?»

 

На ладони – оттиск детских пальцев. Из-под челки – виноватый взгляд.

«Заживет... Не надо так бояться! Это я, любимый. Ты не рад?

Этот мерзкий холод, это тело... Наша встреча, видно, на беду.

Знала же – нельзя, но что поделать. Постою минутку – и пойду».

 

Я молчал – но силился украдкой разглядеть сквозь детские черты

То лицо, укрытое за гладкой, безмятежной маской пустоты.

В голоса хрустальных переливах стыли слезы, мудрость и года...

«Заходи, – шепнул я ей тоскливо. – Приходи – любой, я буду ждать...»

 

Чашка вдрызг, и снова пусто дома. Но из яви меркнущего сна

Улыбнувшись нежно, так знакомо: «Смерти нет!» – сказала мне она.