Сестра
— Ты давай не стони, расстонался как баба, —
просто пара царапин, зелёнкой прижгут.
Ты меня, Николай, постесняйся хотя бы,
Дальше щас поползём, подтяну только жгут...
Ты ногою толкайся, пускай для проформы,
и руками цепляйся, мне ж так тяжело,
ну а ты здоровенный такой, словно Борман.
Ладно-ладно, не злись. Ой, лодыжку свело.
Ну давай, отдохнём, тут уже недалече...
Отдохнул? Ну, вперёд, раз уж пушки молчат.
Доберёмся, тебя обогреют-подлечат,
повоюешь ещё, повоюешь, солдат.
А на бруствере самом родного окопа
впился в спину горячий железа кусок.
Николай подтянулся, и рухнули оба
в глубину, за собой увлекая песок.
На землице сырой, улыбаясь, лежала,
угодив прямо в лужу седой головой,
неживая сестра милосердия Гала.
Рядом с ней — Николай.
Без ноги, но живой.
