Сестра

— Ты давай не стони, расстонался как баба, —

просто пара царапин, зелёнкой прижгут.

Ты меня, Николай, постесняйся хотя бы,

Дальше щас поползём, подтяну только жгут...

Ты ногою толкайся, пускай для проформы,

и руками цепляйся, мне ж так тяжело,

ну а ты здоровенный такой, словно Борман.

Ладно-ладно, не злись. Ой, лодыжку свело.

Ну давай, отдохнём, тут уже недалече...

Отдохнул? Ну, вперёд, раз уж пушки молчат.

Доберёмся, тебя обогреют-подлечат,

повоюешь ещё, повоюешь, солдат.

 

А на бруствере самом родного окопа

впился в спину горячий железа кусок.

Николай подтянулся, и рухнули оба

в глубину, за собой увлекая песок.

 

На землице сырой, улыбаясь, лежала,

угодив прямо в лужу седой головой,

неживая сестра милосердия Гала.

Рядом с ней — Николай.

Без ноги, но живой.