СТАТИЧЕСКИЕ ОБЛАСТИ (stabilis veritas)

(Сон на 07.10.2011)

 

Кто Он, Третий, идущий всегда с тобой?

Посчитаю, так двое нас, ты да я,

Но взгляну вперёд по заснеженной дороге,

Там Он, Третий, движется рядом с тобой

В тёмном плаще с капюшоном,

И не знаю, мужчина ли, женщина,

– Кто ж Он, бок о бок с тобой?

Т. С. Элиот «Бесплодная земля», 1922.

 

Великий золярный* исследователь Намундсен писал в своих Посмертных Записках:

«… после того, как мы прошли этот рубеж, мы уже не могли двигаться. Не в том смысле, что у нас не было сил, хотя конечно, мы были уже очень истощены, но нам просто не удавалось совершить никаких движений. Это трудно объяснить тем, кто там не был, тем кто сам этого не пережил на собственном опыте.

 

Мы все что-то делали: говорили, переставляли ноги, жестикулировали, садились и вставали, исполняли свои обязанности и необходимую работу, совершали какие-то действия руками, – но всем было совершенно ясно, что, в общем-то, ничего не меняется, что движение не совершается, оно исчезло. (Попробую сказать иначе: движение невозможно не потому, что оно не совершается или его невозможно совершить, но потому, что совершаемые движения и действия не производят никаких изменений. Вряд ли мне удалось что-либо прояснить.)

 

Об этом же свидетельствовали и приборы: мы могли по восемь часов в день шагать на своих лыжах в сторону полюса, но перемещения не происходило. Ландшафт при этом менялся, но электромагнитная картина окружающего пространства, и наше положение относительно звёздного неба оставались прежними.

 

Кроме того, все участники экспедиции отмечали и некоторое странное субъективное ощущение раздвоенности. Во-первых, мы перестали чувствовать усталость от ходьбы или совершения работы. Во-вторых, каждый из нас подтвердил, что даже при сильном напряжении или интенсивном движении конечностей и всего тела, его не покидает состояние глубокой релаксации, психологического комфорта, умиротворения и даже некоторой эйфории или какой-то духовной радости, причём всё это вопреки ситуации, или, по крайней мере, никак с ней не связано.

 

Наше состояние было сходным с действиями во сне, которые не требуют усилий. Кроме того (уточняя аналогию), сон был того рода, когда спящему известно, что он спит и происходящее с ним не реально.

 

Мы, однако, не считали себя жертвами коллективной иллюзии или галлюцинации. Когда нас «накрыло», мы связались по рации с Большой землей и попросили о помощи. Нам представлялось, что мы наткнулись на неизвестную физическую аномалию и не предполагали, что нам угрожают какие-то таинственные и фатальные опасности.

 

Двойственность психофизического состояния не угнетала, но несколько настораживал тот факт, что при попытке движения в обратную сторону мы не смогли покинуть зону этой аномальной двойственности или хотя бы определить её границы. Не обнаруживалось никаких преград, воспринимаемых нашими органами чувств или фиксируемых приборами, имеющимися в нашем распоряжении, но движение вспять не выводило нас к вешкам, которые мы оставляли на маршруте или к отмеченным нами ориентирам.

 

Кроме того, после первого аварийного сеанса радиосвязи, мы уже не могли принять ни одного сигнала, не удавалось поймать ни одной радиостанции, хотя обычный фон радиошумов оставался. Мы посылали сообщения, но не имели понятия, доходят ли они хоть до одного адресата в отгороженном от нас неощутимой преградой мiре.

 

Я принял решение стать лагерем и стоять до тех пор, пока не произойдут какие-либо изменения в нашем состоянии или в окружающем нас пространстве, вдруг ставшем для нас terra incognita.

 

Было впрочем, и ещё одно необъяснимое явление, какая-то темпоральная флуктуация, повторившаяся два или три раза. И это тоже удостоверено каждым членом группы. На какое-то время (хотя здесь употребление слова «время» не совсем правомерно, ибо не только хронометры, но и никакие приборы и даже наши ощущения не фиксировали этого раздвоения временного потока, или распада реальности, отслоения некоторого субконтинуального локуса: вся Вторая статика как бы появлялась на фоне Первой, или внутри неё, как органически ей присущее, а правильнее всего сказать как её сущностное средоточие, онтический центр).

 

Это случалось всегда внезапно, и также внезапно заканчивалось. Никто те заметил никаких внешних признаков или изменений, предвещающих момент расщепления восприятия действительности, не было и внутренних сигналов и чувства приближения этого «квантового», как мы его условно окрестили, скачка.

 

Внутри нашей уже привычной двойственности, внутри нашего динамического Status Quo (или, если угодно, навязанного нам неизвестной силой гомеостаза) возникал ещё один дуалистический локус, симметрично противоположный первому, основному. К этому локусу не применимы понятия и термины пространственно-временного континуума, невозможно сказать на известных нам языках, невозможно вместить ни в одну из парадигм нашего мышления «где» и «какой период времени» мы пребывали, ибо хронометры свидетельствовали, что между переходом во второй локус и выходом из него не пробежало ни единой доли секунды, тогда как субъективно это переживалось нами, как вечность.

 

На сей раз, мы действительно теряли способность к движению, мы превращались в какие-то камни, в базальтовые монолиты, обладающие сознанием. И это было не просто сознание, точнее не то уже наше прежнее персональное сознание как стабильный коррелят нашей индивидуальной экзистенции. Весь наш главный локус становился как бы единым персонифицированным полем нашего коллективного сознания. Никто не утрачивал собственной индивидуальности, и в то же время и я, и все прочие ощущали себя как нечто всеобъемлющее, включающее в себя каждого из нас как абсолютно равный другим элемент.

 

Основные параметры этого нового состояния интегрального сознания были вездеприсутствие (вездесущность), возможность неограниченной концентрации и параллельного сосредоточения на произвольном числе микроскопических частностей (объектов) без малейшего ущерба для контроля над общей ситуацией, отсутствие ограничений со стороны гравитации, времени, пространства, плотности объектов исследования, сложности их внутренних структур и внешних взаимосвязей (включая и изменения темпоральной динамики всех процессов), возможность прямого общения с сознанием всех участников единого сознания (Интегрального Мышления или Ума) без утраты ощущения персональной цельности (не только суверенной цельности каждого из нас, но и совершенной нераздельности нашего Интеграла, ипостасного единства Единой личности – описание этого переживания также выходит за пределы культурных и научных парадигм человеческого мышления).

 

Внутри этого второго локуса время останавливалось, но зато наше интегральное сознание начинало воспринимать изменения, происходящие в мiре, окружающем первый локус. Можно сказать, что и первый локус по отношению ко второму становился областью изменений.

 

В моём мышлении (да и у всех членов группы) в связи с этими изменёнными состояниями сознания невольно возникали ассоциации и аналогии с моделью атома, переходом электрона на более высокие энергетические уровни и его корпускулярно-волновыми свойствами. Уместно будет, пожалуй, и упоминание классической монады китайской философии.

 

Утратив способность к телесному перемещению, мы обретали полную свободу для движения мысли, или в данном случае, может быть, лучше было бы употребить более ёмкое словосочетание «свободу духа».

 

В этой психосоматической оцепенелости – ибо психические функции так же подвергались определённому ингибированию – не было ничего жуткого. Не было выхода из тела, локализации сознания в неком «тонком теле», или душе, свободно путешествующей по астральному плану. Мы не видели себя, своего «спящего» тела извне, откуда-либо со стороны или сверху.

 

Не возникало также ассоциаций с кошмарным сном, когда неподвижность, телесное оцепенение и паралич воли всегда связаны со страхом, с каким-то первобытным ужасом, с приближением чего-то жуткого и смертельного, от чего ты не в силах убежать и что невозможно остановить. Наоборот, возникало чувство избытка сил, граничащего с всемогуществом, и свобода переживалась не как противоположность зависимости, а как неограниченность творческих потенций.

 

О какой-то внешней угрозе не могло быть и речи, ибо само это «вне» как бы перестало существовать. Упразднялись даже такие понятия как деятельность или изменение. Если возникало желание, то оно сразу же реализовалось, без всякого: хочу, чтобы это стало так. Не было временного интервала или напряжения сил (наверное, это и есть всемогущество, когда нет нужды напрягаться, нет разделения между желанием, силой, действием и бытием), не было воспоминаний или мечтаний, планов, и, однако, знание о том, что ты совершил нечто, никуда не исчезало.

 

Весьма затруднительно описывать это состояние живого бытия, или духовной жизни, или неизменяемости единого сознания, для которого нет прошлого, будущего, Я, не-Я, быть, не-быть и всего того, что порождает наше привычное дискретное существование в нашем непрерывно меняющемся континуальном мiре».

 

По нашему мнению – это центральный фрагмент всех Посмертных Записок. Капсула с Записками была обнаружена Спасательной экспедицией на том месте, откуда осуществлялась последняя радиосвязь с исследовательской группой. Там же был установлен приёмник, посылавший в эфир сигналы SOS, по пеленгу которого и ориентировались спасатели.

 

Следы лагеря и какие-то артефакты были обнаружены глубоко под снегом, а частично даже во льду, что ставило в тупик догадки и предположения о судьбе ZOLAR-группы, ибо спасатели достигли местоположения источника сигналов уже через шестьдесят три часа после их первого приёма.

 

Радиальные поиски результатов не дали, так же как и эхолокация толщи льдов под территорий предполагаемой последней стоянки. Записки, вложенные Намундсеном в герметичную капсулу, были опубликованы впоследствии фрагментарно в академической периодике и полностью специальным изданием, в котором они и получили наименование «Посмертных», очевидно, в рекламных целях, поскольку факт гибели самого Исследователя, как и членов его команды не установлен, а экспедиция официально считается пропавшей без вести.

 

Записки, собственно, состоят из двух частей: Экспедиционный Журнал, содержащий научный отчёт и фактические сведения в почасовом хронометраже их последовательности, и Дневник Руководителя, заключающий в себе его комментарий к текущим событиям, размышления учёного о направлениях и целях дальнейших исследований и его гипотезы по поводу явлений, не находящих рационального истолкования на данном этапе развития научной картины мiра.

 

Без фрагмента, названного нами центральным, все прочие материалы, как нам кажется, утрачивают свою ценность. Без него остаётся лишь формальный экспедиционный отчёт, допускающий некоторое разнообразие в интерпретациях явлений и фактов, наблюдавшихся членами группы и описанных в нём самим Намундсеном, и украшенный научными и не слишком научными фантазиями Дневник одержимого путешественника, и только.

 

Была создана «Комиссия по расследованию причин исчезновения ZOLAR-экспедиции». Карты и схемы расположения Статических Локусов, составленные Намундсеном, Комиссия отнесла к разделу гипотез, поскольку предпринятые некоторыми энтузиастами попытки зафиксировать какие-либо аномальные процессы в точках, с указанными Главным золяристом координатами, положительных результатов не принесли, хотя в их расположении и просматривается определённая система и связь с некоторыми геомагнитными и гравитационными флуктуациями, уже отмечавшимися геофизиками.

 

Биологи подтверждают и регистрацию повышенной активности биогенеза в некоторых из указанных золяристами точек биосферы. Астрофизики предполагают, что Локусы, это не точки земной поверхности, но оси, проходящие через нашу планету и соединяющие некоторые галактики, находящиеся в весьма широком спектре удаления от нашей Солнечной системы и от нашей галактики в целом. Некоторые из них идут ещё дальше и достраивают по этим осям конус с вершиной, расположенной в неподдающемся воображению удалении от нашей вселенной, предполагая, что это и есть источник излучения некоторой квантованной радиации, проецирующейся на нашу галактику в виде усечённого чрезвычайно узкого конуса, скорее даже цилиндра – луча, который и прошивает Землю под углом 12 градусов 57 минут к плоскости эклиптики.

 

Никто из энтузиастов, организовавших поиски в указанных точках, не исчез и не обнаружил зон с параметрами, описанными Намундсеном. Постепенно воодушевление исследователей иссякло, и новых публикаций на тему «Статические области» в научной периодике не появлялось, хотя в «жёлтой» прессе ажиотаж продлился значительно дольше, а всплески спонтанной истерии даже и по сей день случаются с завидной регулярностью.

 

Как бы то ни было, но проблема Статических областей остаётся одной из главных в списке самых насущных проблем современной науки, а имя Великого золяриста никогда не исчезнет из анналов цивилизации.

 

*) ZOLAR: Zoe-Solar(is)-Polar-Larvae

 

Заметка в журнале World Science Mirror** по случаю

столетия Намудсена и тридцать девятой годовщины

исчезновения его последней Экспедиции.

 

**) Вестник Научного и Духовного Конгресса Австралии,

Новой Зеландии, Тасмании, Каймановых и Командорских Островов и Островов Россиян.

 

 

7 октября 2011 года