Исповедь трубочиста

Лишь только небо меня выше,

Лишь только солнце в небесах,

Еще деревья, птицы, крыши-

Все так волнительно в глазах!

 

Дома-то кубики, то ромбы,

То пирамидами стоят,

Трудом истории упорной

Их нескончаем строгий ряд.

 

Теперь другие уже крыши,

Они террасами влекут.

Ни голубей там нет, ни мышек,

И не найдешь торчащих труб.

 

А я люблю старинный профиль,

Старинный города фасад!

Во многом я прогресса против,

Во многом я ему не рад.

 

Уже сто лет мне скоро будет.

Я повидал лихие дни,

Но сердце вряд ли позабудет,

Как с крыш разглядывал огни.

 

Я трубочист. Теперь их мало!

Теперь юристов подавай,

В карманах любят, чтоб шуршало,

И не трудясь, мечтают в рай.

 

В быту я роскоши противник,

Искусству, каюсь, вечный раб.

Меня не так тревожит винтик,

Как кладка каменных палат.

 

Работал я в дворцах прекрасных,

И знаю каждый там камин.

Я жил за миром, за атласным,

Где господа не гнули спин.

 

Хлебал угар и иней пепла,

Был в саже с головы до ног,

Заря, я видел, просто слепла,

Когда внимала мой итог.

 

Я был черней ворон и ночи,

Дрожали руки у меня,

Кто видел труд мой и воочию-

Знал, что я вышел из огня.

 

Друзья мои – ядро, веревка,

Пушистый ершик и тряпье.

Как управлялся всем я ловко,

Любил искусство я свое!

 

Как ликовало мое сердце,

Когда огонь дарил тепло,

Со мною каждый в доме грелся.

Знать, сердце Данко и мое!

 

 

Я трубочист, и славен этим!

Люблю я крыши, высоту!

Жизнь пролетела, не заметил,

Но все ж исполнил я мечту.

 

Над суетою я поднялся!

Я из «последних» по труду,

Но сам Господь народам клялся,

Что к нему «первым» я приду.

 

И если дали бы мне волю:

Окончил путь бы я тогда,

Не в доме - царственной неволи,

А там, где светит нам звезда:

 

На крыше, рядышком с трубою,

Закрыв глаза ушел бы я,

Ведь самый светлый я душою,

Хоть самым грязным был, друзья!