Судороги
Жизнь за окошком была не веселою,
Дождик устало стучал в стекло,
Он и она лежали голые –
Все между ними произошло.
Чаша разврата была переполнена,
Но уж не молоды были они,
Чтоб сожалеть об уже исполненном,
И горевать о любви.
Простынь и стыд, уже, были отброшены,
Пот на уставших телах подсох,
А изо ртов, уже не перекошенных,
Тяжкий срывался вздох.
Были они, уж, достаточно сонные,
Прежнюю, чистую жизнь,
Лишь две руки, еще переплетенные,
Напоминали им.
И, предаваясь отчаянным судорогам,
Руки, друг друга, старались сжимать,
Будто, стремились пожатьем испуганным
Строгую совесть унять.
Дождик устало стучал в стекло,
Он и она лежали голые –
Все между ними произошло.
Чаша разврата была переполнена,
Но уж не молоды были они,
Чтоб сожалеть об уже исполненном,
И горевать о любви.
Простынь и стыд, уже, были отброшены,
Пот на уставших телах подсох,
А изо ртов, уже не перекошенных,
Тяжкий срывался вздох.
Были они, уж, достаточно сонные,
Прежнюю, чистую жизнь,
Лишь две руки, еще переплетенные,
Напоминали им.
И, предаваясь отчаянным судорогам,
Руки, друг друга, старались сжимать,
Будто, стремились пожатьем испуганным
Строгую совесть унять.