Дети взрослеют летом
Дети взрослеют летом, в знойном июле,
Быстро как кадры дни за плечом мелькнули,
Дети ярче видят разницу поколений –
Десятилетних красят узоры сбитых коленей.
В двадцать, спасибо школе, остались целы,
Сбиты теперь не колени их, а прицелы.
В двадцать лет и глаз и удар неточен,
Жизнь состоит из вопросов и многоточий.
Дети становятся жестче, примерно в тридцать,
Все им твердят, что нужно вперед стремиться,
Гнут и толкают, пытаются вставить в рамки,
Дети строят карьеру, дома, воздушные замки.
В сорок лет у детей уже есть основа,
В сорок лет они будто родились снова,
Им как будто отпущены прегрешения,
Хоть и были сомнительны их решения.
Груз годов – в пятьдесят от него не деться,
Только часто, дети счастливы как младенцы,
Хоть их крепко к жизни нитями привязали,
Что хотели, они уже доказали.
В шестьдесят уже нету того запала,
В шестьдесят детям кажется, все пропало:
Только что были красивы и сИльны были,
Что же так скоро? Они бы еще пожили.
Но и в семьдесят дух из детей не вылит,
Раненных старости пулей шальной навылет,
Мысль их ценна не формой, а содержимым,
Они знают кое-что о непостижимом.
К восьмидесяти немеют пальцы, слабеют хорды,
Дети живут ожиданием финальных аккордов.
Это особая каста, отдельное братство,
До следующего десятка не всем добраться.
У детей есть отец с сотней имен, он больше вселенных,
Он – главная формула с множеством переменных,
За всеми детьми смотреть ему так непросто,
Он любит их всех – в десять, двадцать и девяносто.
