Дети взрослеют летом

Дети взрослеют летом, в знойном июле,

Быстро как кадры дни за плечом мелькнули,

Дети ярче видят разницу поколений –

Десятилетних красят узоры сбитых коленей.

В двадцать, спасибо школе, остались целы,

Сбиты теперь не колени их, а прицелы.

В двадцать лет и глаз и удар неточен,

Жизнь состоит из вопросов и многоточий.

Дети становятся жестче, примерно в тридцать,

Все им твердят, что нужно вперед стремиться,

Гнут и толкают, пытаются вставить в рамки,

Дети строят карьеру, дома, воздушные замки.

В сорок лет у детей уже есть основа,

В сорок лет они будто родились снова,

Им как будто отпущены прегрешения,

Хоть и были сомнительны их решения.

Груз годов – в пятьдесят от него не деться,

Только часто, дети счастливы как младенцы,

Хоть их крепко к жизни нитями привязали,

Что хотели, они уже доказали.

В шестьдесят уже нету того запала,

В шестьдесят детям кажется, все пропало:

Только что были красивы и сИльны были,

Что же так скоро? Они бы еще пожили.

Но и в семьдесят дух из детей не вылит,

Раненных старости пулей шальной навылет,

Мысль их ценна не формой, а содержимым,

Они знают кое-что о непостижимом.

К восьмидесяти немеют пальцы, слабеют хорды,

Дети живут ожиданием финальных аккордов.

Это особая каста, отдельное братство,

До следующего десятка не всем добраться.

 

У детей есть отец с сотней имен, он больше вселенных,

Он – главная формула с множеством переменных,

За всеми детьми смотреть ему так непросто,

Он любит их всех – в десять, двадцать и девяносто.