Иконы Гитлера на торпедах

Мы на самом дне, где акулы в тропиках снимут кожу с костей,

По самые вены набиты мазутом, после крушения лодки.

На самом деле не в курсе за остальные судьбы пропащих людей,

Подобрали ли эсминцы, или пираньи не оставили глотки.

 

Сквозь Атлантику к конвоям в ледяных штормах, и все моряки,

Дрожали, в ожидании волчьей стаи в северных широтах.

В эту пору года в крови были даже береговые, тусклые буйки,

На которых всплывали люди, даже мёртвые семьи, заботы.

 

Мы шли на одной из подлодок, на торпедах Гитлера иконы,

Несколько месяцев в давлении воды вместе со сталью.

На картах были расчерчены маршруты конвоя, пути и отходы,

Из котлов несло пеплом костей пленных, мёртвой гарью.

 

На улице был 1944 год, терпели поражения на всех фронтах,

Даже под водой не было места, дабы скрыться от мин.

Какова была ужасна наша игра, когда все ходили на ножах,

Но и сложить оружие мы не могли, не могли сдаться им.

 

В последнюю неделю октября вышли в последний наш рейд,

Как и года ранее, на торпедах ефрейтора были иконы.

Атаки с американского авианосца свели наши усилия на нет,

И мы начали искать с избитой лодки лазейки и тропы.

 

Половина экипажа погибла, я затонул вместе с подлодкой,

Капитана убило тем осколком авиационной бомбы.

Выжило всего человек 30, которые шагали гордой походкой,

На палубе авианосца, от которого пришли смерти ноты.