Я вернусь
Глаза слезятся, слезится рот словами, и тело руками слезится, плечи твои обнимая.
Усталью немощной в памяти зимы, где мы - крамольные пилигримы, но кровью глаза наливались, не зная есть ли лимит пределов, вскрученных проводами. И тебя на стену-трупом, иконой, порукой безрукой, безликой, ярилом бессмертным, кричащим взглядом по нервам. Мы ходили по косточкам, по хребтам, вся земля пропиталась ими, пережевала. Мы глотали чужие останки и трелью взывали к стонам с изнанки. Переживала не зря, твои вены взбухают инородною болью, чужими мыслями вскипает голова. Безволием откликнется молва народа на призывы таких же просящих, аль Бога, к примеру, Шивы, да вшивыми головами, требуя, вскинутся к небу.
Кому-то кажется, оно тучами рвется, кто-то благословляет солнце, если не звездами сыплется. У всех своя истина, может, и месяцем выгнется. Месяцем закрепится. Месяцем извернется в ладонь вся прожитая за годы околесица, я к тебе на твой пост у стены вернусь. Пыль сторожить-дело важное. Макушкой в плечо уткнусь, и не суть, что оно мертвецки смердит и сыплется, як бы стружкою.
Я вернусь.
Непременно вернусь.
Усталью немощной в памяти зимы, где мы - крамольные пилигримы, но кровью глаза наливались, не зная есть ли лимит пределов, вскрученных проводами. И тебя на стену-трупом, иконой, порукой безрукой, безликой, ярилом бессмертным, кричащим взглядом по нервам. Мы ходили по косточкам, по хребтам, вся земля пропиталась ими, пережевала. Мы глотали чужие останки и трелью взывали к стонам с изнанки. Переживала не зря, твои вены взбухают инородною болью, чужими мыслями вскипает голова. Безволием откликнется молва народа на призывы таких же просящих, аль Бога, к примеру, Шивы, да вшивыми головами, требуя, вскинутся к небу.
Кому-то кажется, оно тучами рвется, кто-то благословляет солнце, если не звездами сыплется. У всех своя истина, может, и месяцем выгнется. Месяцем закрепится. Месяцем извернется в ладонь вся прожитая за годы околесица, я к тебе на твой пост у стены вернусь. Пыль сторожить-дело важное. Макушкой в плечо уткнусь, и не суть, что оно мертвецки смердит и сыплется, як бы стружкою.
Я вернусь.
Непременно вернусь.
