Рабы войны. Рассказ одинадцатый
Рассказы бывших узников нацистских лагерей.
Большинство из них никогда никому об этом не рассказывали. Молча носили в себе эту память по 50-60 лет.
Козловская (Шишкова) Валентина Ефимовна
1924 года рождения
До войны мы жили в деревне Павловичи Поставского района, Витебской области в Беларуси. Мне было 19 лет в 1943 году. Я только вышла замуж и в нашу деревню нагрянули немцы. Это было летом. В округе они сожгли шесть деревень - наша была седьмой. Деревни жгли вместе с людьми, все уже знали это и прятались в лесах, но немцы, когда деревни сожгли, стали леса прочёсывать, полицаи подсказали, что не всех сожгли и мы с мужем попали в такую облаву. Не хотели пособники нацистов, что бы свидетели их деяний оставались....
Всех, пойманных в облавах пригнали в посёлок Воропаево, нас с мужем тоже. Затем поездом перевезли в Глубокое. Несколько дней ждали расстрела, так полицай один сказал. Но немцы решили иначе, им рабочая сила нужна была, всё таки 1943 год к концу подходил, и уже было понятно, что проигрывают немцы войну. Ни пить , ни есть в ожидании расстрела нам никто не давал. Что с собой было взято, съели и выпили. Воду пили из рытвин и луж, дождю радовались, от жажды умереть не давал. Местные приносили кусочки хлеба, яблоки и бросали нам, но это опасно было, стреляли без предупреждения. Потом нас погрузили в телятники и повезли. Из нашей семьи ехали трое, моя мама, муж мой и я.
Выгрузили эшелон В Бранденбурге и загнали в лагерь. Работать погнали в тот же день. Не было ни выходных, ни праздников. И рабочие смены по 12 часов. Мы с мужем работали в цехе по изготовлению зениток, а мама в плавильном цехе. Ей было очень тяжело, но поменяться со мной она не согласилась. Сказать, что нас били не могу, надсмотрщики были старики в основном и раненые на войне, без руки, или без глаза одного помню. Не зверствовали, но голод мучил постоянно. Кормили нас только какой-то баландой и полу-сырыми лепёшками, в которых муки мало было. Если удавалось добыть картофелин, или корочку хлеба - праздник был. Меня муж старался поддержать, как мог. Любили мы друг друга , очень... Вам наверно это странно слышать.... любовь в таком аду, но она мне выжить помогла. Молились, ждали своих, вести доходили от новых пленников, в наступление наша Армия шла, это было большим стимулом. А мужчины даже осмеливались зенитки подпортить... гайки не докручивали, в общем не должны были те зенитки долго стрелять, заклинивало их. Среди пленников грамотный человек был, военнопленный, он и подсказывал, как это сделать. Да и немцы не скрывали особо, что плохи дела на фронтах, по моему многие из них сами конца войны ждали. Простые люди везде нормальные, война им не нужна.
В апреле 1945 года, где-то во второй половине охрана выдала нам паёк и отправила прятаться. Сказали, что завтра здесь бои будут, и русские придут. Так и получилось. Только с одной стороны русские пришли, а с другой американцы.
Домой ехали - как на крыльях летели. Терпеливо ждали составов на Беларусь, иногда пешком шли, питались как попало. В Бресте офицер НКВД допросил нас и велел мужу через 2 недели в часть явиться. Потом нам лошадь выделили, и мы поехали. 9 мая в Гродно встретили, как же радовались Победе! А мужа в армию не забрали, сказали сеять хлеб сейчас важнее и домой отправили.
Самой большой радостью было для нас рождение сына в июне 1945 года, через месяц после Победы. Он родился не узником, а свободным человеком на родной земле.
Мы работали, построили новый дом в посёлке Шарковщина, ещё двое детей родилось. Словом жили как и все. А сейчас уже внуки выросли, правнуки подрастают и мы молимся, что бы в их жизни никогда не было войны. Всё остальное пережить можно.
На снимке г.Бранденбург.
