Письмо

Мне сказали, что ты обзавелся семьёй и домом.

Здравствуй друг, поминаемый добрым словом,

Нет, как видишь, я так и не стала чем-то блестяще-новым.

Я на юг отбываю завтра последним паромом.

Мне сказали, что взгляд твой по-прежнему добр и светел,

Я надеюсь, что кудри твои всё так же целует ветер,

Что ты более никогда не будешь чем-то испуганным и ведомым,

Ты, конечно же, счастлив семьёй и красивым домом.

Ну а как там дети, твои кареглазые дети?

Им, наверное, хочется вызнать про всё на свете,

Приобщаются к общим таинствам, правилам и законам

Называют тебя тираном, лапушкой и драконом...

Да, жена... Но вряд ли мне спрашивать про жену.

Я её не трону, не вспомню, я её не кляну.

Твои дети уснули, и сон их спокойней тем паче,

Что они не узнают, о том, как всё было совсем иначе.

Мне сказали, что ты стареешь, и я не верю.

У меня здесь, знаешь ли море, я его тишиною мерю.

Все прощения закономерны и неизбежны,

Все мы боговы дети, и в итоге мы все прилежны.

Мне сказали что там уж ночь, и ты спишь под кровом,

Посади семь дерев, постели свой амбар соломой,

Горизонт покрывается сизо-южной слепой истомой.

Засыпай, моё сердце, я больше - ни мыслью, ни словом...