Письмо
Мне сказали, что ты обзавелся семьёй и домом.
Здравствуй друг, поминаемый добрым словом,
Нет, как видишь, я так и не стала чем-то блестяще-новым.
Я на юг отбываю завтра последним паромом.
Мне сказали, что взгляд твой по-прежнему добр и светел,
Я надеюсь, что кудри твои всё так же целует ветер,
Что ты более никогда не будешь чем-то испуганным и ведомым,
Ты, конечно же, счастлив семьёй и красивым домом.
Ну а как там дети, твои кареглазые дети?
Им, наверное, хочется вызнать про всё на свете,
Приобщаются к общим таинствам, правилам и законам
Называют тебя тираном, лапушкой и драконом...
Да, жена... Но вряд ли мне спрашивать про жену.
Я её не трону, не вспомню, я её не кляну.
Твои дети уснули, и сон их спокойней тем паче,
Что они не узнают, о том, как всё было совсем иначе.
Мне сказали, что ты стареешь, и я не верю.
У меня здесь, знаешь ли море, я его тишиною мерю.
Все прощения закономерны и неизбежны,
Все мы боговы дети, и в итоге мы все прилежны.
Мне сказали что там уж ночь, и ты спишь под кровом,
Посади семь дерев, постели свой амбар соломой,
Горизонт покрывается сизо-южной слепой истомой.
Засыпай, моё сердце, я больше - ни мыслью, ни словом...
