Он шел.

Он просто шел по улице пустынной,

И ветер дул холодный и немой,

Как будто сто ножей,

И все лишь в спину,

Тот голос, он далекий, не живой.

Манил, играл с его плененным разумом,

И не давал опомниться, понять,

Куда идет, что делает, лишь следуя,

Не повернуть уже то время вспять.

А он все брел, а голос звал так сладостно,

Нет сил сопротивляться и зачем,

Ведь в этом мире было все так гадостно,

А тут такое чудо, этот плен,

И знал, что все то что сейчас написано,

Это его рук дело, но уже,

Есть оправдание всему и он так высоко,

Взобрался и остался в неглиже.

А ветер дул с неистовою силою,

И все пытался отрезвить, не дать,

Но нет, тот голос звал, манил и выполнил,

Свое предназначение опять...