Он шел.
Он просто шел по улице пустынной,
И ветер дул холодный и немой,
Как будто сто ножей,
И все лишь в спину,
Тот голос, он далекий, не живой.
Манил, играл с его плененным разумом,
И не давал опомниться, понять,
Куда идет, что делает, лишь следуя,
Не повернуть уже то время вспять.
А он все брел, а голос звал так сладостно,
Нет сил сопротивляться и зачем,
Ведь в этом мире было все так гадостно,
А тут такое чудо, этот плен,
И знал, что все то что сейчас написано,
Это его рук дело, но уже,
Есть оправдание всему и он так высоко,
Взобрался и остался в неглиже.
А ветер дул с неистовою силою,
И все пытался отрезвить, не дать,
Но нет, тот голос звал, манил и выполнил,
Свое предназначение опять...
