Сказ
Вот вам первая глава, рассказать сейчас должна,
о не виданной стране, любопытной стороне.
В старо-древние года, в прошлых летах времена,
Толи не была, была, но вообще-то быть могла любопытна сторона.
Люди жили в той стране, дюже хваткие везде;
Всё могли легко построить, иль не строить там ваще!
Мужики там в силе слыли, но подковам не вредили,
Чтоб из удали своей не пугать честных людей!
Жёны их красой своей, миловидностью прилежной, и любя всем сердцем нежно,
Каждый год, а может два, им дарили по дитя.
Дети тоже им подстать; кашу скушают и спать,
А проснутся сразу в книжку и давай читать-писать!
Ну а после, во дворе, все кричат; «Дай дело мне!
Ведь я тоже не безрукий и голова моя при мне!»
Чтоб родителям помочь, дети в очередь встают,
И любое порученье исполняют прямо тут!
Так и жили всем мирком, всё решали там ладком.
Вот вторая вам глава;
Что поведает пока о законах государства,
Что нам всем познать пора.
Испокон тех древних лет, для закона дан обет;
Каждый думает о всех, навредить соседу грех! Старость нужно уважать, малышей не обижать.
Быть опрятным и весёлым, дело делать всё с задором,
Чтоб у дела был успех, помощи просить не грех!
А мерилом счастья там, было нужность там и сям,
И чем больше помогаешь, тем счастливей сам бываешь!
Если вдруг вопрос серьёзный возникал в той стороне,
На пример там мост построить или выкопать канал,
Нужно чтоб народ весь вольный сам своё решенье дал.
И чтоб было не спеша, непременно на века!
После пятничной молитвы староста читает вслух, раза три, не меньше двух,
Что за дело приключилось, просит высказаться вслух!
Начинают как всегда саамы юные года,
Чтоб свой свежий взгляд озвучить, авторитетов не порушить,
И не редко так случалось, в том ответе содержалось,
Рациональное зерно, что нам всем искать должно!
Ну а после по годам, опыту и разуменью, добавляют силу, уберут сомненья.
На конец , под вечер, оставляют варианта два возможного решенья.
С этим все пойдут домой, отрапезничать с семьёй,
За столом всё обсудить, чтоб не стыдно дальше жить.
Перед тем как лечь им спать на пуховую кровать, помолятся перед сном, чтобы было всё путём.
Ну а утром спозаранку, перед чаем и баранкой, тюк в окно уже стучат и ответ свой дать велят.
Трое быстрых молодца, трое выбранных лица, их ответ они берут и в сундук к себе кладут.
Быстро скачут по дворам, не теряя время там, на еду и разговоры…
Каждый дом они обходят, собирая всё в ларец, дабы делу был венец,
Чтоб без промедленья вынести решенье!
Вот и трития глава,
Принесёт нам скоро гостя, необычного слегка…
Так и жили , не тужили, животину всю любили, Берегли природу-мать, уважали так сказать!
Но однажды по зиме налетел туман из вне,
С запада подуло ветром с не приятным запашком…
На дворе все псы завыли, охраняли нас добром.
А на зорьке по утру, к старосте совсем в снегу,
Постучался Ворон древний, кашлянул и тут упал, как-то сразу наповал.
Дети птицу ту схватили, в полушубок уложили,
Затащили а полати, стали птицу согревати,
Позже ягод надавили, с молоком всё замесили,
Стали клюв приоткрывать, пищу умную давать.
Потихоньку Ворон грелся, от забот преобразился,
Стал он глаз приоткрывать, стал он звуки издавать…
Сколько было здесь печали, сколь ночей они не спали,
Наконец пришёл тот час когда Ворон всех потряс.
Он не просто оживал , он всю хворь свою прогнал,
Встал на ноги , встрепенулся, мутным взором оглянулся,
И на русском языке он поведал о беде…
Что недавно приключилась, на любимой стороне.
Там где солнце в ночь садится, там где спать оно ложится,
Через озеро с горой, сквозь туман и волков вой…
Там лежит моя страна, там прошла вся жизнь моя.
Там обширнее поля и зелёные луга, с ключевой водой повсюду, не окинешь взглядом, чудо,
Сколь обширна та земля, всем приветлива она!
Но вот вдруг, в свободном небе, ястребов поднялся рой,
Свой закон несли по всюду, не согласен - вон! Долой!
Стали ястребы летать, сразу стали всё решать;
Где, кому и сколько в нашем небе полетать!
Извели всех Воробьёв, Галок, Белок и зверьков!
Сразу тут случилась Тля, вмиг испортила поля!
И не в мочь нам стало жить, ястребов закон любить.
Но самим нам очень страшно, мы боимся их ужасно.
Очень я вас всех прошу, Вы спасите жизнь мою,
Приютите до поры, пока ястребы сильны,
А потом как улетят, мне тот час же сообщат,
Вы согрейте до весны и е много мне еды…
Ну а там весна как взгреет и трава зазеленеет,
И появятся жучки, мышки, рыбки, червячки.
Я спасибо всем скажу, улечу в страну свою!
А пока по вечерам, если будет вам охота,
С интересом расскажу, про жизнь длинную свою,
Ведь мне скоро стукнет триста , длинных лет как я живу!
Накатилась тут слеза у всего семейства, жалко стало птицу,
Обделённую судьбой и просившую покой.
Ворон! Сколько хошь ты здесь живи, нам не жалко и еды,
Улетишь когда захочешь, и рассказам рады мы!
Ььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььь
И четвёртая глава,
Нам расскажет, как простое любопытство может много изменить,
И не вольно так случится, даже горе может быть…
И с тех пор так повелось, в зимний вечер всем нашлось,
Где послушать о другом, счастье, бывшем за бугром..
Вот в один такой вечёр, сказ был о пятнадцати сестёр,
Редких модниц, шалуниц, дюже бойких озорниц.
Что ни как могли решить, кто из них всех лучше и красивше может быть.
Предложила сама старшая сестра;
Чтоб через неделю, всех причёски осмотреть, с макияжем не бледнеть,
Уж тогда всем станет ясно, у кого весь лик прекрасней.
Всё пошло у девок в дело, бузина меняет смело,
Тёмный волос на сливовый и глубокий и здоровый.
а листочки розмарина, если к ним добить каштан,
заставляют волос взвиться интенсивным цветом там.
И у грецкого ореха тоже есть ведь свой секрет,
Скорлупа меняет эта волос в жгучий, яркий, чёрный цвет,
Даже луковы шелушки смело в дело применяют,
Ведь отвар из них не просто нежный волос укрепляет,
А ещё он служит росту, тёмным золотом вкрапляет!
В щёки все втирают свёклу, брови мажут все углём,
Чтоб черты лица улучшить и исправить что-то в нём.
Сажей белят себе шею, огурцом натрут глаза,
Чтобы выглядеть прекрасно, подчеркнуть овал лица!
Вот неделя пролетела, и собрались сёстры смело,
Пригласили женихов, чтоб при них блеснуть и на веки покорить,
Чтобы знали, как свезло красоту таку любить!
Обалдели женихи от невиданной красы,
И дар речи потеряли от накрашенных голов, из причёсок теремов!
Долго тёрли они лбы и крутили за усы, на конец , сошлись на рыжей, перед ней ведь меркли все,
И причёской и лицом , всё горело в ней огнём!
Тут же ей венок надели… и мужчины захотели,
Чтоб все праздники она непременно год вела!
Так и стали в той стране женщин разных собирать,
Им задания давать, победившей королеве диадему надевать!
Пятая глава опишет,
Сколь талантливы бывают люди к делу своему,
И как часто замышляют по не знанью ерунду!
Вечер новый наступает и народ уж подгребает, к дому старосты опять,
Чтоб послушать что расскажет дивный Ворон в этот раз, и разбавить скукотищу повсеместную у нас.
Ворон ведал про мужчин, одарённых там детин.
Каждый был из них силён, ловок, быстр, метким глазом наделён. Меж собой шутейно споря, кто мужик из них всех боле,
Чьё уменье перед всеми будет явно самым лучшим, не доступным для других,
Тот и станет настоящим среди разных там мужчин.
Как же можно здесь решить? Ведь достоинств много может быть.
Вот один из них силач, был огромный бородач,
Через реку на лугу перенёс корову, а потом он взял быка за огромные рога,
Сжал их так что бык взревел, сразу как-то присмирел.
А другой мужик танцор, и певец и каскадёр,
Так он крутит телом резво, что и сразу не поймёшь, где рука, а где нога,
Ну а песнь свою затянет, сразу просится слеза, Тут же шуткой всех проймёт, каждый надорвёт живот.
Среди них стрелок был меткий, очень он легко стрелял,
И с закрытыми очами ловко яблоки сбивал.
Друг его был быстр как лань, пятки только и сверкают,
Точно молния он мчался, будь-то ветер за ним гнался!
Вот какой он скорый был, быстроту свою любил!
А ещё ведь был храбрец, смелый очень удалец,
Ни кого он не боялся, над опасностью смеялся, Ни пчелы, ни медведя, ни воды и не огня.
Сели тут мужчины думать, как мерило им придумать,
Предложили вдруг друзья, выпить всем по чарке Хереса младова или пива наливного.
Тут и порешили; будут стоя каждый пить, Херес тёмный в себя лить,
Кто последний на ногах, тот и есть мужик в правах!
Вот шестая счас глава,
Нам поведает она, о культуре пития.
Первую махнули разом, зарумянилась щека,
Заблестели сразу глазом, и запели как всегда.
По второй винца налили, чарку снова осушили,
Ноги кинулися в пляс, сразу тут танцор потряс… , закружился как всегда,
Но вдруг ноги заплелись, и сложились, улеглись,
Сразу тут танцор заснул, захрапел наш балагур.
Третью чарку молча пили, ведь усопших ей почтили,
Закачался тут стрелок и присел на облучок.
Встать уж он не захотел, засопел и в сон влетел.
По четвёртой наплескали, выпили и тут устали,
Скорохода быстры ноги, что и устали не знали,
Он уж ими не владел , лёг на лавку, опьянел.
И остались лишь стоять, сильный парень и храбрец, Скоро делу был венец.
Пятая сразила разом храбреца и удальца,
Только Херес проглотили, закачались, закружили,
Зря глотали они воздух, открывая настиж рот ,
Друг за друга ухватились, так и рухнули вдвоем.
Трое суток все проспали, а проснулись сразу в крик,
Победитель всем ведь нужен, надо конкурс повторить!
И с тех пор так повелось, что к таланту им пришлось,
С алкоголем всем быть ловким, то какой ты есть мужик?
Чарку Хереса ты выпил, наповал и сразу вдрызг.
Ворон тише говорил и как будь-то, всех забыл,
И на этом он стихал, может правда засыпал.
А народ в тиши вставал, лавки к стенкам убирал,
Потихоньку, помаленьку он домой к себе ступал.
А в седьмой главе узнаем,
За что старость почитаем.
Новый вечер настаёт, Ворон снова речь ведёт,
Праотцов своих отцов, мудрых в думах молодцов.
Как они все раньше жили, пращуров своих любили…
И считали все за честь выслушать дедов совет,
В жизнь свою всё воплотить, не дай Боже перебить,
Драгоценных слов отвергнуть или опыт опровергнуть.
Всё решали старики, не безусые юнцы!
Что ответственность не знают, и на всех беду скликают.
Старики хранили твёрдо, опыт самых древних лет,
В мимолётную угоду не меняя взгляд на свет.
Только им благодаря, сохранён был на века,
Мир, достоинство в стране, лад, покой и мир в семье.
Было славно! Благородно! И спокойно, и доходно!
Ворон снова заморгал, голос тут же затихал,
Клювом он в крыло уткнулся, ясно всем, опять он спал.
Люди снова расходились, старики вдруг возбудились,
Жизнь свою всю вспоминая и конечно полагая,
что сейчас года другие, не в пример былым годам…
почитанья меньше стало, всё стремительно помчалось…
и уж нет здесь остановки, чтобы в душу заглянуть,
и спросить покорно старших, всё ли ладно было тут?
Вот восьмая здесь глава,
В детство вся она ушла.
Каждый вечер Ворон древний сказ свой новый начинал,
И как будь-то ненароком, мысли разные давал.
А сейчас коснулся детства, что важнее всех начал,
И как в юности серьёзно, он нам снова рассказал.
Ведь оттуда все обиды, даже комплексы потом,
Потому-то часто детство портят взрослые легко.
Ни чего ведь нам не стоит, чуть по ласковее быть ,
И ребёнка-драгоценность, вот как есть его любить!
Вместо этого подчас, на ребёнка мы кричим,
И слова, и предложенья все обидные творим.
Вместо чтобы поиграть, заставляем убирать, по утрам свою кровать,
Чистить зубы, одеваться, кашей липкою питаться.
И с детишками потом, не пускаем погулять, бегать, прыгать и скакать!
А уж если провинился несмышлёныш наш в саду,
То его мы обрекаем виноватым быть в углу,
Даже сладкого лишаем за пустую ерунду!
Так вот детство всё проходит; «Стой сюда, Туда не лезь!»
А ребёнку тоже делать? Он живой, такой как есть!
Детство ведь оно пройдёт, и к ним больше не прийдёт,
И останутся обиды, не хорошие слова, что в минуты раздраженья мама им порой несла.
Папа в строгости всех держит, сразу требует отчёт,
За любые нарушенья отругает, не поймёт!
Ворон снова затихал и уткнувшись клювом в печку, вроде как бы засыпал…
А народ ходил, ходил, потихоньку не заметно в жизнь свою всё воплатил.
Вот пришли к главе девятой,
Правде жизни мрачноватой…
Жёны красятся с утра, чтоб наладить цвет лица,
А потом ряд процедур; маникюр и педикюр.
Животина воет вся, ведь не кормлена она,
Королевы все давно, не хотят идти в гумно,
Руки белые марать и зерно перебирать.
Мужики с утра уж пьют, всё решают, кто был крут.
Но ни как им не решить, остаётся только пить.
Старики на всех ворчат, требуют себе наград,
За былые приключенья, привилегий все хотят.
Дети сами по себе, сами всё решают враз, и не кто им не указ,
Если кто-то замечанье скажет, то схлопочет сразу в глаз.
Все забыли про покой, стало нормой мордобой,
За свободу, за свою, каждый портит жизнь твою,
И того не замечая, быстро все дошли до края.
Разорили всю страну, объявили всем войну.
Вот десятая глава,
О разделе речь пойдёт, правда это всех убьёт.
Ворон хлеще продолжает, крылья, перья расправляет!
Говорит; «Непременно все должны, жить богаче не трудясь, ведь сокровище у вас!
Во круг всех произрастает и без цельно пропадает. Лес невиданной красы!
Много ели и сосны, пихты много и берёзы, славный кедр и тополя…
По наследству вам досталось, проморгать его нельзя!
Если часть его продать, от опушки до лимана, то всем хватит без обмана,
На парчу и сапоги, и на сласти, калачи!»
Тут поднялся жуткий вой! Поделить весь лес долой!
Чтоб у каждого из нас, был участок, где хозяйничать должон,
Каждый по уразуменью, выгоды решенью!
А ещё делить нам надо; реку, озеро, луга…
Мы разделим всё на части, чтоб везде межа прошла!
И пошёл галдёж тогда, в диком возбуждении,
Ну, давай, давай делить, вот оно спасение!
Всем хотелось тут богатства, много, сразу и сейчас.
Вот на этом фоне счастье убежало всё от нас.
Мы забыли про убогих, сирых, бедных и больных,
И спокойствие исчезло, сразу мстя нам всем за них.
Наконец глава одиннадцать,
Речь о споре здесь пойдёт,
И как всем давно известно, спор он к истине ведёт.
Чтобы было? Я не знаю, видно есть на свете Бог,
Ведь из дальнего удела прискакал вдруг лесничёк.
Где в лесу, он вместе с Мишей смело зиму проводил,
И за солью, и за спичкой не надолго заскочил.
Сразу новости услышал и с тревогой говорил;
Ворон! Что же ты несёшь?
В этот край благословенный смуту-драку нам даёшь,
Разделенье нас ослабит и поссорит навсегда,
Ведь деление не выход, так ведь, милые друзья!
И негоже в той стране, что приют дала тебе,
И в лихой год накормила, защитила, подлечила,
Смуту ей нести нельзя, так не делают друзья!
Ворон! Ты уже согрелся, подлечился и отъелся,
Так видать пришёл твой срок, всем спасибо здесь сказать и до дому улетать!
А мы сами тут решим, что нам делать и когда, ведь у нас страна одна,
И другой такой страны, не сыскать , как не ищи!
Ворон вдруг преобразился, сдвинул брови, обозлился…
И серьёзно так сказал, в голосе звенел металл.
Я свободу вам несу, просвещенье, тьму гоню!
Кто ты есть? Мужик дремучий, твой удел меня лишь слушать,
Согласиться на реформы, что я здесь вам рассказал,
И для вашего же блага, я посредником уж стал.
Лес делить и продавать, с прибыли процент давать!
Посмотри ты на людей! Эй Элита, где вы? Эй! Не хотят они пахать и мозоли набивать.
Им охота сытно кушать, одеваться, сладко спать,
дом иметь большой завидный и пуховую кровать!
И не сможешь ты теперь изменить своих людей!
Клюв ты мне закрыть не сможешь, уж хватает тут друзей!
Ни куда не полечу! Я священен! Я учу!
Вы! Нуждаетесь во мне! Я как факел в темноте!
Тут не выдержал медведь; «Слышишь птица, не борзеть!»
Топнул он слегка ногою, замотал он головою.
«Лес в обиду я не дам! Не своим и не врагам!
Я , в том лесе ведь живу, и хожу куда хочу!
И, ведь глупо вы признайтесь, рисовать вам мне межу.
Лес рубить я не позволю, и губить вам нашу Волю,
Тыщу лет мы здесь живём, разберёмся, что по чём!
Наш лесничий точно знает, кто и где нам зла желает.
Мы доверимся ему, сохранит он нам тайгу.
Дом для белок, барсуков, и оленей и волков.
И для каждого зайчонка и мышонка и ежонка,
Будет правильный здесь дом, наведём порядок в нём!»
Вот и крайняя глава,
В сказке главная она!
Тут Лесничий в речь вступает и уверенно вещает.
«Я неволить не могу, каждый сам решит судьбу свою,
И держать ведь вас не буду, вместе с Вороном вы к чуду,
Ехать можете все разом, там рассмотрите рассказы, Просвещённой той страны…
Будьте счастливы и вы!
А вот счастье для меня, это вся моя страна,
И старушка, и дедок, славный малый пастушок.
Будь то девица краса, иль мужняя жена,
Всем трудиться не грешно, и заботиться должно.
Хлеб, вкуснее он в труде, а вода что жажду утоляет, самой вкусной ведь бывает.
Дружба в трудностях крепчает, брак с годами лучше станет,
Как младое то вино, вызреть всё всегда должно.
А лукавый звон монет, счастьем ведь не станет , нет!
Счастье это звонкий детский смех, он ещё и лечит всех,
От плохого настроенья и от тяжких дум мышленья,
Он нас сразу очищает, светлы мысли одаряет.
Счастье, это быть полезным делу и в хорошем быть примером,
Нужным быть и для людей, и конечно для зверей,
Что тебя все окружают и судьбу свою вверяют.
Жизнь она ведь чем важна - чем наполнена она!
Мягкой лаской о любимых, о детях, о стариках,
Тёплой грустью об умерших, что покинули тебя…
Смелых замыслах о встрече, с новым делом и потом,
Краски сами мы мешаем, чтоб раскрасить общий дом!
А поможет красота, ведь весь мир спасёт она,
Только надо ей открыться, а не прятаться с утра, в ложный блеск, и вот тогда…
Все увидят, как прекрасна и крепка, девицы растёт коса.
Ясны очи, гибок стан, а внутри расцвёл тюльпан.
Тот, кто этот цвет затронет, будет ей всегда владеть,
До последнего дыханья беды напрочь отводить.
Станет он тогда опорой для семьи и для страны,
Ведь в груди там бьётся сердце, тронутом цветком любви.
Побеждает он всегда и врага внутри себя;
Пьянство, лень и похоть зов, не простит себе он зло,
Что разрушить может вновь, и семью и всю страну ввергнуть в братскую войну.
На детишек, мы кричим часто не напрасно,
Уберечь мы их хотим от хвори и напасти,
Навык жизни им привить нам необходимо,
Чтоб могли прожить суровую годину.
Да конечно мы грешны, это все признать должны.
Мы ошибки совершаем, а потом их исправляем,
Может поздно иногда , иногда не до конца.
Счастье в том, что Бог нас любит, прегрешения осудит,
Покаяние возьмёт, и простит, и всё поймёт.
Он нам силы придаёт, чтоб идти нам всем вперёд,
Царство Божие создать, почитать отца и мать.
А гордыню забывать и долги нам все прощать.
И пока в нас всех живёт, искра божия, так вот;
Мы народ непобедим! Богом наш народ храним!Мы обнимемся опять, по другому не бывать!»
Ворон! Ты домой лети и друзьям своим скажи,
Что дружить и помогать будем с радостью опять!
Если надо Миша наш, с главным ястребом хоть счас,
За столом поговорит и наверно убедит, вас в покое всех оставит,
Чтоб могли решать вы сами, кто вам друг, а кто вам враг, ведь войне ни кто не рад.
Вместе всех завеем дружить, землю общую любить!
