Песня о Втором

Первый входящий в неспешность вод

будет убит золотым копьём

жадного солнца. И не войдёт

больше никто в этот водоём,

где глубина превосходит ум

самого мудрого из людей.

 

Если же будет Второй, — ему

не подступиться к немой воде,

что равнодушно течёт во снах

всех беспокойных, искавших жизнь.

Коли осмелился он восстать —

значит, собою не дорожит.

 

Ливень из копий ударит в лоб.

Выдержал? Будет ещё больней.

Даже земля затрясётся, чтоб

выплюнуть жар, закипевший в ней,

грозное солнце нахмурит лик

и занесёт над безумцем меч.

Если не свалится в пасть земли,

значит, придётся безглавым лечь,

кровью своей напоив песок.

 

Меч просвистел, не задев виска.

 

Вот он подходит, силён, высок,

будто бы круча прочнейших скал.

Солнце плюётся закатом в грудь,

лава шипит позади ужом.

Надо лишь раз глубоко вдохнуть,

в воду войти... Раздаётся гром

в недрах разинувшей пропасть-пасть,

яростно взвывшей земли, и вновь

подняты копья... Неужто — пасть

в пламень бегущих за ним валов?

Снова взлетает из копий рой.

Солнце уверенно горячо.

 

...Но почему не упал Второй?

Третий стоит за его плечом

и подаёт обожжённый щит.

 

Солнце беснуется вдалеке,

больше не воет земля — визжит.

 

Третий Второго ведёт к реке.

Следом — Четвёртый, а дальше — сто.

Ночь наступает. Миллиарды солнц

песней своей заглушают стон

гаснущей лавы.

 

И сбылся сон

всех беспокойных, искавших жизнь —

вот она, звёздная глубина.

 

Значит — нырять и внутри кружить,

хоть никогда не достать до дна.