Взгляните, люди!
Усталым вздохом утренней зари,
Багряным светом беспросветной дали.
Умолкли в песне ранней соловьи,
Когда седая мать детей теряла…
Когда вставала ночью, вся в слезах,
Когда в руках сухих свечу сжимала.
Когда в больных, измученных глазах
Читала лишь одно: «Стреляют!»
Ласкает ветер трепетно колосья,
И горьким дымом разгоняет свет.
Был сын. Был сын её, Алёша.
Он был за мир. И он был – человек.
Взгляните, люди! Мир простой, небросок.
Взгляните… сколько чудных мест.
А сколько же молоденьких Алёшек
Уйдут от нас, и не взглянув на свет?
Жизнь коротка. Как вспышка, как мгновенье.
Жизнь коротка. И в краткости опасна.
А я боюсь, что утром, как в похмелье,
Что я проснусь, а небо станет красным.
Ласкает ветер трепетно колосья,
И горьким дымом разгоняет свет.
Был сын. Был сын её, Алёша.
Он был за мир. И он был – человек.
Багряным светом беспросветной дали.
Умолкли в песне ранней соловьи,
Когда седая мать детей теряла…
Когда вставала ночью, вся в слезах,
Когда в руках сухих свечу сжимала.
Когда в больных, измученных глазах
Читала лишь одно: «Стреляют!»
Ласкает ветер трепетно колосья,
И горьким дымом разгоняет свет.
Был сын. Был сын её, Алёша.
Он был за мир. И он был – человек.
Взгляните, люди! Мир простой, небросок.
Взгляните… сколько чудных мест.
А сколько же молоденьких Алёшек
Уйдут от нас, и не взглянув на свет?
Жизнь коротка. Как вспышка, как мгновенье.
Жизнь коротка. И в краткости опасна.
А я боюсь, что утром, как в похмелье,
Что я проснусь, а небо станет красным.
Ласкает ветер трепетно колосья,
И горьким дымом разгоняет свет.
Был сын. Был сын её, Алёша.
Он был за мир. И он был – человек.
