Мне насыпала ночь в ладони ма́ковы зерна,
Мне насыпала ночь в ладони ма́ковы зерна,
принесённые де́нницей дерзкой из сада Морфея.
- Раздай их,психее́ва дочерь, нужным в покое. Безды́ханным телом в океанову гладь сновидения.
Упал лунный свет озаряющей ширмой на темя,
отринут матерью данный,на счастье мне,облик земной.
Я теперь не друг ваш и боле не образ из детства.
Я легче пу́ночки белой несусь благодатной судьей.
Слышу вой сатанелый,для меня он маяк в дикой ночи.
- Что ты плачешь,сжимая конверт,отчего ты бледна?
Я в окошко бьюсь,узнав изношенный дух твой.
"в храбром бою пал" швыряешь бумажной листвой.
- Впусти меня,скорбь,
ладонь даст ей хладный уют,
в ней сонное зелье несла опустелой душе.
Но кроет ангел крыльями лик от окна.
И страх звавшей души мне больше не чуем,
неведом.
Я новой зарею спешу к слезам,не покойным,
курится ночью азартной,туманный залив.
Вхожу без стука,открыто,видя поэта,
уснувшего беспокойно в луже чернил.
Касаюсь горячего лба невесомой рукою,
он видит меня в навязанном совестью сне.
Кровит его дух,носится в гневе по комнате.
Задушенной девочкой
в углу вера лежит.
- Я знаю тебя, о тебе написано много,звал без ума от сил,молил посетить.
Но увидев твой отклик,чудится мне,что есть сладость
в борьбе человека с судьбой ,
совершенство в любви.
Его муза взяла под кисть,они удалились,он обернулся,
в ответ прощаясь,смеясь.
сердце беснует,
Кто ждет меня здесь?
Кто стремиться?
Пропасть в мирному бреду,
отпивая лекарственный яд?
Чую душу во тьме
горящую пламенем страха,
образ твой,как диагноз - я стою за смиренным плечом.
Ни палач,ни судья,
обвинитель по совести честный ,
от имени твоего
к тебе же пришел
Что рассказать?без тебя
уживались отлично
Дети растут непослушным бурьяном в тиши,
им больше не нужен наставник,
мечта - их учитель.
ты больше ни к месту,
Угрозы им -вызов идти.
Усталою ночью на склонной горе, раскидан желтеющий сноп,
смотря на фонарь - мотылек,в лунной дали.
Я разделяю зёрна на честные две половины.
До одной в горло всыпаем,
я и Бог.
