ДОРОГА В ДЕТСТВО ЗАСЛЕЗИЛАСЬ...

Лежали снегами здесь вешние воды,

Потом бездорожьем и в грязи, и в броды

В день солнечный, летом, весной, в непогоду…

Пленит ожиданием путь мой домой,

Любить научают любовью другой

Цветы у дороги, маня бахромой,

Приветствием дышит волшебник-лешак -

Пугавший нас сказочный злобный большак.

Теперь он - заросший - мой верный вожак.

Он мне - не чужак…

 

Глаза прикрываю слегка, вспоминаю,

Ловил чернохвостых в саду горностаев…

Здесь кролики… утки… Не был шалопаем.

С улыбкой Даждьбожка горячей лепёшкой.

Стрибожка пшеницу качает немножко.

Вот Прошка с рогожкой бредёт из сторожки.

Хозяин бахчи - он, печёной картошки.

Первач недопитый запрятал в лукошко.

Ружьишко-двустволка поверх поварёшки...

Собака и кошка...

 

А ноги шагают всё шире, быстрее…

Вот здесь напрямик… Нет здесь больше аллеи…

От этого сердце стучит и немеет…

Знакомо до боли горланят грачи.

И привкус полыни… Вот куст алычи…

А где же колодец? Иссохли ключи…

Глазницы у дома ударами грома…

И страшным погромом Стрибог с буреломом…

Я прошлому тихо с душевным надломом:

- Давай, помолчим!

 

Зачем ты тревожишь надсадно, былое?

Зачем окунаешь в себя с головою?

До воя в душе тебе дело какое?

Возврат косогором, где горечь полыни,

Шиповник колючий над ямою с глиной,

Гнилое болото, поросшее тиной,

И жалкое солнце за пыльной плотиной

Печально поникло над этой картиной,

Чужбиною съеденной наполовину,

В степях Украины.

* * *

Слезой омыты косогоры-горы,

Но пахнет горечью полынь...

Прошу я Бога, утопил чтоб в море…

Прошу я слёзно и Богинь,

Чтоб в том болоте утопили горе,

Сказали порошенкам: - Сгинь!