Элегия

Здесь, в остановке, в шаге, в свете кометы от

Пыльно-прекрасных правил, вырванных из горы,

Солнце встаёт над нами. Кажется, что встаёт.

Кажется, что дары

Пьяных волхвов исчезли где-то в песках; потом

Старый верблюд прошепчет мне, что не видел где.

Верить его словам – записывать под дождём

Вилами по воде.

 

Гаснет лучина в небе, чей материал – лишь шёлк,

И сквозь дырявый веер хмуро на нас глядит

Мрачная Ева. Плачет, будучи голышом –

Так познаётся стыд.

Между колонн и трещин бегает мальчик. Он

Кажется слишком светлым даже для этих мест.

Мальчик пока не знает, как перед вечным сном

Давит на плечи крест.

 

Старая площадь в центре города всех дорог.

Пыльные камни, плитка, мрамор, кувшины, я

Где-то в тени, и нищий падает на порог,

Не раздобыв питья.

Солнце сжигает всё, кроме отрезков лет,

Вросших мне в память. Сны не потревожат глаз.

Жди, что нырнёт в закат плачущий минарет

И успокоит нас.

 

Здесь, посреди лучей, брошенных вкось и вкривь,

На горизонте снов, с теми, кто не ушёл,

В руку набрав земли, ты узнаёшь, что жив –

В общем-то, хорошо.

И ястребиный крик вдруг наполняет всё,

Что только видит глаз. Жизнь, как старик, идёт

Тихо и мимо нас. Крутится колесо,

Не замедляя ход.