Маринка обожала рисовать. Сначала старательно , тонко заточенным карандашом наносила контуры -рыбку, птицу, домик, а потом с удовольствием валандала кисточкой по акварели , создавая картины. Мама хвалила и называла их творениями.

-Мазня, -посмеивался папа. Она обижалась и ему их показывать не любила.

Юрий Сергеевич, преподаватель по данному предмету , пришёл к ним в школу только в этом году. Высокий, худощавый, отрешённо-молчаливый. Последнее было несколько странным в среде учителей. -Но, -размышляла Маринка, - о чём можно говорить на рисовании? На рисовании надо рисовать...

Обычно, он давал задание и класс дружно начинал корпеть над альбомными листами.

А учитель сидел за столом, листал журнал, но чаще просто смотрел в окно. Долго смотрел.

И что выглядывал? Ничего интересного там не было сейчас, Маринка зыркнула специально. Пустой двор. Дорожки, заваленные листьями. Пожухлая трава. Скукота.

Она рисовала ёжика, который свернулся в комочек , растопырил иголки, не подступишься. Такие ведь тоже ежи бывают...

-А чего он растопырился?- задумалась... Перевернула страницу, вот появилась тропинка , вокруг деревья. Под ними грибы. На дорожке -девочка с полной корзинкой. Ну, кажется, всё...Ой, а ёж то. Вот он , под ёлкой свернулся, девочку испугался...

Ага, теперь всё. В карандаше есть рисунок. Началась самая приятная часть задания и Маринка потянулась к краскам...

 

А там, за окном ветки клёна всё кланялись ненастной погоде уходящей осени. Последний лист был сбит порывом ветра и, покружив, улёгся под дерево на кучу своих почерневших собратьев.

Юрий Сергеевич цыкнул на зашумевших было на последнем ряду, заспоривших ребят, и снова глянул в окно. Небо затянуло, тягуче-неприятно заморосил по стеклу дождь. Вспомнилось, что такая же погода была, когда познакомился с Юлей. Они тогда компанией шли из кино. Что же они тогда смотрели, комедию какую-то. Нет, в памяти не осталась. Но было весело и расходиться не хотелось. Завернули в кафе. Заказали бутылку вина, девчонкам пирожных. Юморили, обсуждая итоги семестра...Было уютно и классно, а за окном моросящий дождь разводил слякоть на тротуаре из недавно выпавшего, нещедро рассыпанного крупитчатого снега.

Она сидела у окна. Одна. Видимо, ждала кого-то. Помешивала принесённый чай, но не пила, в задумчивости...И в этих своих мыслях была необыкновенно трогательной..., и красивой...Была ли она на самом деле красива или просто он так почувствовал, или душе его было угодно именно сегодня взять и влюбиться вот в эту совсем незнакомую девушку, хотя вокруг столько вполне себе симпатичных, приятных подруг...Он встал, подошёл к её столику, увидел, как удивлённо раскрылись навстречу серые , в цветной радужке глаза, растворился в них весь, без остатка, забыв о тех, кто за соседним, забыв о том, что вокруг люди вообще и спросил, -Девушка, хотите я Вас нарисую?

 

 

-Ничё себе так, симпотный ,-отметила про себя Юля. Узкое интеллигентное лицо, изящные, явно чуждые физическому труду, руки, - И не приезжий вроде.

Нет, разумеется, когда они с Галинкой надумали искать работу в столице, мысли о том, чтобы замуж за москвича были. Да и в Пятёрочке, куда они устроились на кассу, благо рядом со съёмным жильём, претенденты на руку и сердце находились. Но , как то всё не то.

Володька алкаш. Каждый вечер приходил за бутылкой и всё ей подмигивал, -Айда, -мол, -раздавим по маленькой... Мустафа, что на выкладке товара, то конфеты, то шоколадку подарит, или просто стоит вздыхает.- Ну и на что ты мне, Мустафа, тоже тут ни кола, ни двора. Нет, мне москвич нужен. Ещё Сергей был, это из покупателей. Тоже в магазин зачастил. Купит ерунду и треплется час. Комплименты сыплет...Только этого всем коллективом быстро раскусили. Женат и ребёнок есть. Они как-то в выходной вместе зашли. Смена не Юлькина была, да подружки тут же доложили.

Гале больше повезло. Её тоже из покупателей, только там всё как-то сразу серьёзно. Год уже вместе. Как она к нему переехала, видеться стали редко. Вот и сегодня договорились встретиться, а там родственники какие-то приехали. Подруга позвонила, извинялась, переживала, что не смогла предупредить заранее...

Она уже собиралась уходить, когда паренёк из той экстравагантно одетой весёлой компании, что оккупировала соседний столик, неожиданно предложил,-Девушка, а хотите я Вас нарисую?

- Шутите?

Но парень смотрел серьёзно. -У Вас очень выразительное лицо. Мне было бы интересно, а Вам? Неужели не хочется портрет, написанный будущим великим художником?

Прыснули девицы. Развернулись ребята. Юля молча положила деньги в счёт. Встала, пошла к выходу.

-Юр, ты куда?-Услышала, -Нас нарисуй, а . Мы тоже хотим., - веселье катилось вслед добродушно-ироничным переливом.

Юля не оборачиваясь спустилась в гардероб, протянула номерок.

-Позвольте, -перехватывая пальто, Юра помог одеться.Потом забрал своё, догоняя на выходе. -Ну ладно, не хотите портрет, может быть тогда хоть проводить позволите. Обязуюсь не давать Вам скучать.

И не давал. Всю дорогу рассказывал ей о картинах, об училище, о перспективах на дальнейшую жизнь. Он заканчивал пятый курс, выпускной и слыл среди профессорского состава и друзей студентов весьма подающим надежды художником .

 

 

Чем она так зацепила? Возможно неординарным, для него, балованного прелестями столичными, восприятием жизни. Юля выросла в деревне, в своём доме, с печным отоплением.

Рассказывала, как по утрам просыпаешься, зябко, а мать дровец в печку набросает, начнут они постреливать, и дом теплом пропитывается и негой. А ещё из печи пироги вкусные -пышные, да с молоком парным, только надоенным. Юра слушал, представлял и прямо слюнки текли, так хотелось тех пирогов, и к печке прислониться, и увидеть самому воочию засыпанный снегом бревенчатый дом, дымок печной, луга, укрытые первозданной свежести снегом.

Ему нравилось слушать, когда она рассказывала о детстве , как в школу ходила в соседнюю деревню, с компанией. А то ж по одному боязно. Автобуса пока дождёшься, на урок опоздаешь. Его самого отец отвозил каждое утро в английскую спецшколу на машине, потому что рядом с домом была только обычная. Для бедных, -говорили родители.

Видимо в ней было то, чего не хватало ему в его уверенно-спокойном существовании - простота душевная, близость к природе. А последнюю он чувствовал, как живую. Видно потому и пейзажи его всегда оценивались высшим баллом. А под влиянием новой восхитительной влюбленности, кисть вытворяла на холсте волшебство...

 

-Кто он? -изумилась Галя, слушая Юлькин щебет по телефону, -Худоооожник? Москвич, и квартира есть? Ну ты, подруга, даёшь! Ты там не теряйся, давай. Такой шанец может раз в жизни...

Юля и сама понимала -ухватила жар-птицу за хвост. Удержать бы. Месяц спустя она уже прочно обосновалась в Юриной однушке, купленной для сына папой-бизнесменом, и встречала его неподражаемым запахом свежеиспечённых пирожков,

 

 

-Господи, Юра, где ты её нашёл? - мать рыдала, пила успокоительное. Отец суетился возле. -В институте столько девушек хороших, нет, он нашёл эту деревню?

Жениться собрался. Учти, даже не жди от нас, в таком случае никакой поддержки. Никакой, слышишь!

Это было после того первого и последнего раза, когда они посетили Юриных родителей. Конечно, не при Юле. Нет, там было всё чинно. Даже чопорно. Приторно сладкие, натянутые подобием искренности улыбки.

Уже садясь в машину , он был вызван под предлогом -что-то забыл.

 

-Ну и как я твоим родителям? - Юля хозяйственно пристраивала переданный пакет на заднее сиденье. -Очень и очень, -констатировал Юра. Ну, правда, полагают со свадьбой не стоит торопиться. Мне институт закончить надо. С работой определиться,..Слушай, а давай летом к твоим в деревню съездим. У тебя когда отпуск?

 

Лето было изумительным. Этюды, наброски. Луга, напоённые утренней росой, поля с поспевающей пшеницей...А воздух!... Птичье щебетание и петушиная побудка по утрам. Он вставал первым, с зорёй, которую тоже хотелось запечатлеть. Всю эту красоту, ощущение счастья от слияния с природой.

 

 

-Юр, не устал ещё, кушать пошли, -вдохновленный, он не замечал бег времени. Солнце поднималось к зениту, наливая спелостью ранние яблоки в саду, а потом тихо сползало к горизонту, накрывая вечерней свежестью пышную растительность.

-Юль, а давай тут останемся. Как же у тебя в деревне здорово!

Копна подвяленного сена прогнулась под их разгорячёнными телами. Он целовал её разморённую, всю насквозь пропитанною благовонием скошенной травы.

-Ты серьёзно?- Увидел, как удивлённо вытянулось лицо девушки. -И чего мы здесь делать будем? Я за копейки на ферме батрачить, а ты?

-Картины писать, продавать.

-Да кому они нужны тут твои картины. Кто их покупать станет? На пять тыщ зарплаты колхознички местные? Они на эту мазню и не посмотрят.

Мазню резануло слух болезненно. Почему то вспомнилось, как избегала Юля общения с его сокурсниками -художниками. Не любила их разговоры о новых тенденциях в живописи, и старалась куда-нибудь на это время улизнуть... -Ну и что, -думал, -не всем это дано понимать. - Не важно. Важно, что я её люблю. И она меня любит.