ЗЭЧКА

Посвящается учителям страшной судьбы,

жертвам политических репрессий.

 

 

 

Школа была неказистая,

старая и кособокая.

Наша училка – басистая,

худенькая и высокая

детей во дворе встречала

и молча вела в серый класс.

Украдкой мы ей клали сало

на стол и «что мамка вдруг даст».

В школу ходили лишь парами,

чаще же бегали стайками.

Там, за селом, за амбарами

полем шли, лесом, лужайками,

шли тропкой, заросшей тёрном.

И через кладку над речкой,

где берег зимой даже чёрный.

Белой, холодной свечкой

за речкой торчала башенка.

Пред Пасхой ту башню белила

зэчка - хромая монашенка

и Бога о чём-то молила.

А так же Петрова папашу

ей крестик просила сработать

к Успенью Владычицы нашей.

Ну, стало быть - Божью подать.

Учила нас всех молиться:

«Безбожна-то ныне порода.

Но дивно светлёны их лица -

у этого чудо-народа!» -

всё говорила вздыхая,

слёзы стирая украдкой.

Училка же наша чихая

дым в нос пускала. Тетрадки

пахли махоркой так стойко,

и керосином. Но чаще

пахли они злой настойкой

от хвори сердечной. Болящей

зэчке - училке при школе

свой срок отбывать разрешили.

Вот только дождаться-то воли -

ни доля была. Сгубили

душу до бабьего века.

И школа бывает сроком,

и даже тюрьмой. А калека-

та, зэчка-монашка, и оком

не выдав всей боли, сказала

у гроба, для нас - имяреков:

"Всей жизни проплакать мало

о лучшей из всех человеков".