Тризна

Тризна по нашим погибшим улыбкам;
По треснувшим стрелкам; убыткам и быту.
И снова упали на серые ямы и в небо уткнулись,
Уткнулись в озера своих же стенаний,
Уткнулись глазами повторно в сценарий,
Уткнулись друг в друга, обнявшись стенами.

И снова я видел фальшивые игры
И снова заметил резину в улыбке,
Я верил всем лживым придуманным сказкам,
Чтоб снова мы жили в придуманных ласках.

Безумец хотел оторвать мои руки, сорвать
Голос, чтобы не смог я кричать или двигать кровать
Ближе к лампе, висящей неровно, да тускло 
светящей, но я придушил его возгласы против,
Чтоб мы снова сели на старый наркотик 
и начали заново жизнь познавать.

Безумец всегда заменял мне истомы и слезы, убийства и пьянь.
Но ирония в том, что здоровым лишь он
Был единственный в доме, 
где дважды на день наступает январь.
И Психея убита поэтом и брошена в склеп,
Со времен наших игр в большую мечту,
Ведь мы слабы на самом-то деле
И вены разлились , чтоб кровью наполнить твой труп.

И обман экстатический – был наш любовный роман
Но я холст изрисованный черным оставил у нас –
В теплой комнате с окнами, где улыбается 
нам псевдолето. И тянет исход пигментации ночи 
на стенах в борьбе с повседневными счастьями 
нарисовать.