Пушкинская осень

Няня, я тебя не люблю, знай

то, что ты лишь глупая дыра

в своих радужных платьях

и сапогах, что стоят одним рядом

в бладхате с дорогим ремонтом

и постмодернистким настроем

на Запад, все по фен-шую,

но твое мясо так ничего и не стоит.

О, Наталья, мое сердце принадлежит

тебе по настоянию нашего банкира.

Он меня обманул, слышишь ты,

я сдеру с тебя все до копья.

Ведь это ты шлялась по клубам,

обожая "Секс на Пляже" и кокс

в матрешке из чистого серебра,

после вытирая губы от молочного

мужского, романтического белка,

вы весело чирикали на французском,

пока я над пергаментом склонялся

и был в компаний восковых образов,

покрытых нагаром, крещенных лично Им

из-за молитв о тяжести судьбы,

отопление давно отключили по неуплате,

я трясусь над чудным мгновением как лист

осиновый или же взыграл Евгений

на аккордеоне человеческой тупости,

я хочу снова быть молодым,

не получая по мэйлу ссылку вирусную

в теплый, приветливый курорт Сибирь,

среди окружения навязчивых фантомов,

что взошли на балу по фужерам,

а после без прелюдий в подъезде снова

будут ближе к Венере и Марсу,

Жигулевскому, Дюрекс и Максиму красному,

мою жизнь крутят по ночному TV

как фон к неприветливой метели.

Не вспомнят разборок и стрелок

за углами домов и проспектов,

поднятых Стечкиных и мою кровь,

что стекала как тот самый кетчуп,

мою смерть как заводного студента,

как поэта.