Усталый снег ложится на мирок...

Усталый снег ложится на мирок,

мороз жует шаги, как черствый пряник.

Бабуля в холле выдаст номерок -

пластмассовый билетик на "Титаник".

 

Второй этаж. Больничный срам и срач,

и смрад, и страх. Знакомая палата.

Течет вода, и моет руки врач,

копируя движение Пилата.

 

Бинты. Старухи. Кровь. Сиделка. Шприц.

Гора пилюль. Тарелка абрикосов.

Какой мудак был этот датский принц!

Конечно, быть. Здесь нет других вопросов.

 

Я насмотрелся тех, кому в свой рай

Господь любезно приоткрыл калитку -

все как один за жизни острый край

хватались, словно тонущий за нитку.

 

Спастись и выжить - вот и вся мораль...

...Я выходил во двор, одевшись наспех.

Москва плыла сквозь ночь, что твой корабль,

а новый день навстречу полз, как айсберг.

 

Произнося набор дежурных фраз,

я так боялся, мама, уезжая,

что этот самый раз - последний раз...

И ты была нездешняя, чужая...

 

Я сам ходил, как заведенный труп,

но я не мог себе позволить жалоб...

...А город плыл, и дым валил из труб,

и музыка играла с верхних палуб...

 

Прошло полгода. В нашем трюме течь.

Идем ко дну, и захлебнулись звуки.

Немеют руки, но спасает речь -

я вру тебе, что в мире нет разлуки.

 

Когда-нибудь, с пробоиной в борту,

причалим мы с тобой к небесной тверди.

Какой-нибудь весною. В том порту,

где нет лекарств, отчаянья и смерти.

 

2007