По дороге в Англию

(Случай на Брестском шоссе)

Автобус плавно покачивался на рессорах. Дорога была современной, асфальтовое покрытие ровное,без ухабов, и Маша то и дело задрёмывала, проваливаясь в желанное забытьё, и тут же вскидывалась в ужасе. Происшедшее было ещё слишком свежо в её памяти, и нервная система, пережившая шок, давала о себе знать.

А начиналось всё так чудесно!..

Маша не помнила точно, кому из них двоих - ей или её мужу - первому пришла в голову эта идея - возить одарённых ребятишек в Англию, но идея понравилась, прижилась, обросла единомышленниками, помощниками, спонсорами, и вот первые 20 человек ребятишек из петербургской музыкальной школы, не веря своему счастью, едут из полуголодной постсоветской России в таинственное зарубежье! Белоруссия, Франция, паром и, наконец, сама Англия! Маршрут складывался легко, муж Маши, англичанин Теренс по прозвищу Термос, данному кем-то из друзей Маши, нашёл благотворительные организации, которые охотно (и немного свысока) помогали "этим нищим русским, но ОЧЕНЬ,ОЧЕНЬ талантливым ребятишкам".

Автобус, подаренный школе А.Собчаком, красивый новый вишнёвый "мерседес", катился легко и без натуги. Раннее утро встречало их солнечным приветом, птицы вовсю щебетали за окнами, словно забыв, что сейчас уже поздняя осень, и, потянувшись и сладко зевнув, Маша поняла, что пора объявлять остановку по требованию.

Автобус звенел ребячьими голосами, взрослые негромко переговаривались, а Маша неотрывно смотрела то по сторонам, на знаменитые белорусские леса, где когда-то партизанил её дед, то на распахнувшееся за стеклом небо с лёгкими кучевыми облаками на горизонте.

Наконец автобус остановился. Последовала знаменитая команда:"Девочки - направо, мальчики - налево", и все разбежались по сторонам с условием, что стороны эти будут только по этой стороне шоссе. "А можно я пойду на другую часть шоссе?"- спросила Маша у водителя,-"Как-никак я всё-таки взрослая". "Конечно, Мария Андреевна",- ответил тот, ничтоже сумняшеся...

Маша шла по осеннему лесу, украшенному разноцветной листвой, и наслаждалась особой тишиной чутко дремлющего пространства. Так приятно было ощутить под ногами не покачивающийся пол автобуса, а мягко пружинящий ковёр из палых листьев и вдыхать слегка горьковатый пьянящий запах прели.

Лес Маша любила. Она помнила, как когда-то они бродили по лесу с мамой, собирая в красивую, ещё бабушкину корзину задорные рыжие лисички, маслянистые матрёшки, крепкие, всегда желанные боровики...Лес манил и притягивал к себе, одаривая сладостью спелой малины, окрашивая руки и губы черничным соком, аукая перекличкой соек...

Маша не стала отходить далеко - по эту сторону шоссе она была одна, поэтому, когда раздался первый гудок и она пошла к автобусу, который был виден ей сквозь деревья, она шла спокойным шагом и махала рукой. Она не знала, видят ли её, когда, продолжая махать, она услышала второй гудок и, уже приближаясь к автобусу сзади, вдруг с ужасом увидела, как, словно в страшном сне, завращались огромные задние колёса автобуса, он отъехал от обочины и на большой скорости скрылся вдали.

Маша стояла одна на пустынном шоссе, без денег, вещей и документов, без мобильника, которых тогда ещё не было, словно в каталептическом ступоре. Она не могла понять, как это произошло. Её, организатора поездки, единственную говорящую по-английски, попросту забыли в лесу! Это категорически не укладывалось в её голове. От природы умная, способная, но слегка заторможенная, Маша была просто в оцепенении. Сколько она так простояла, она не знала, но очнулась она от холода. Раннее осеннее утро бодрило, и весьма. В голове у Маши настойчиво стучала одна мысль:"Надо поймать машину! Надо поймать машину!" Других мыслей не было, задача была ясна - необходимо поймать машину и догнать автобус во что бы то ни стало.

Но хорошо сказать, а как это сделать? Утро-то раннее, а до ближайших населённых пунктов совсем не рукой подать. Маша пошла по шоссе, чутко прислушиваясь к малейшему звуку и поминутно оглядываясь назад. Звуков было множество: шумел лес, пели птицы, свистел ветер в кронах, шуршал асфальт под ногами у Маши. Она упорно шла вперёд, сосредоточенная только на одной цели - поймать машину. Кровь стучала у неё в висках, её бросало то в жар,то в холод. О том, как это случилось, она предпочла сейчас не думать, чтобы не сбить дыхание при ходьбе и не терять концентрацию на главном: "Поймать машину! Поймать машину!".

А автобус шёл своим ходом. Наступило время завтрака - работала кофемашина, резались и раздавались бутерброды, ребята и взрослые жевали, болтали и глядели в окно. Никто не обратил внимания, что Маши нет, да это и не удивительно - передние думали, что, наверное, она спит сзади, а те, кто был в конце, видимо, полагали, что она сидит в начале...Взрослых никто не считал...

Изредка машины всё же появлялись, но то ли вид одинокой тётки, неведомо откуда взявшейся на шоссе далеко от жилья, пугал водителей, то ли у них были свои планы, но машины не останавливались. МАшино напряжение всё возрастало, и когда,наконец,одна машина с парой супругов остановилась около неё в ответ на отчаянный взмах руки, Маша обнаружила,, и сквозь опустившееся стекло женщина спросила, что ей нужно, Маша обнаружила,что не может говорить. Вся сила воли, сосредоточенная на притяжении в её жизнь машины, разом иссякла, поскольку цель была достигнута. Маша изо всех сил пыталась выговорить что-то членораздельное, но из её рта вылетали только отдельные бессвязные слова:"Автобус...Организатор...Дети...Лес..."Маша видела, что супругам ничего не понятно, и отчаянно старалась говорить более внятно, но это ей не удавалось, и когда она сказала:"Англия", она увидела, как женщина окинула её внимательным взглядом, оценивающе осмотрев её с головы до ног. Да, оценка была явно не в пользу Маши. Растрёпанная, заикающаяся,что-то невразумительно лепечущая, в свитере и джинсах,она крайне мало походила на иностранную гражданку, приехавшую сюда по делам, либо на подтянутого,элегантного экскурсовода туристической группы.

И шагать бы Маше дальше с диагнозом "бедной больной", если бы в задыхающемся потоке её слов супруга водителя не вычленила "вишнёвый мерседес". Что-то будто щёлкнуло в ней, состыковалось и, повернувшись к мужу, она спросила: "А помнишь, милый, мы вчера видели такой на заправке?" А надо сказать, что машины подобного класса в те времена были бо-о-ольшой редкостью, да ещё новенькие, да ещё те, которые попались лично вам. И супруги взяли машу к себе в машину. И тут Машу прорвало. Куда там до неё Алисе! Маша плакала и плакала, не переставая. Казалось,что целый Ниагарский водопад изливается из неё. Ребята не мешали ей выплакаться, но скоро им пришлось вмешаться - приближался поворот, от которого их пути расходились, что они и попытались объяснить Маше, чем вызвали новый неудержимый приступ рыданий. "Нет, конечно, мы Вас здесь одну на шоссе не оставим",- втолковывал муж Маше,-"мы остановим попутку и посадим Вас туда".

Так всё и вышло. Наконец, приличного вида легковая с одиноким водителем за рулём притормозила около них, и после короткого объяснения мужчина распахнул перед Машей дверцу.

К великому удивлению супругов, Маша вместо того, чтобы радостно броситься внутрь, разрыдалась ещё сильнее, попятилась от машины и с трудом выдавила из себя дрожащее :"н-нет..." Супруги в изумлении переглянулись. "Почему "нет"?",- в недоумении спросил муж. "Мне мама не разрешает садиться в машину к одинокому мужчине",- всхлипывала Маша. Только её искреннее горе удержало всех троих случайных попутчиков от громогласного хохота. Кое-как сдержавшись, они наперебой принялись объяснять ей, что у неё есть два выхода :"Или немедленно сесть в машину с этим "одиноким мужчиной" и изо всех сил гнать в Брест, благо далее других дорог не было, либо остаться здесь, в белорусских лесах, бомжевать, опускаться и дичать, скитаясь по ним в одиночестве". Услыхав о подобной перспективе, Маша решила рискнуть, и продолжая извергать потоки слёз, полезла в салон.

Водитель её не беспокоил, дав время её слезам иссякнуть естественным образом, а затем принялся расспрашивать, как же Маша очутилась одна на шоссе посреди леса? Маша честно рассказала, как всё было на самом деле. "Ловко врёшь!" - подытожил мужчина. "Почему вру?"- не поняла Маша,- "я правду говорю". "А потому, дорогуша, что у современных автобусов, подобных тому, что ты описала, внутри обязательно есть туалет, а значит, бытовые стоянки ему не нужны". "Ах, это..."- успокоилась Маша,- "да нас туда директриса не пускала, у нас там продукты хранились, там полочки удобные". Мужик от души расхохотался. "Россия, Россия, когда же ты из болота своего вылезешь и начнёшь жить цивилизованно?!- воскликнул он. "Это надо же - в туалете(!) продуктовый склад устроить! А всё-таки, голубушка, ты привираешь. Ведь если ты - организатор и единственная знаешь английский, как же они не заметили, что тебя нет?!" "Так они же до границы с Англией ещё не доехали",- резонно возразила Маша,- "я им пока ещё не нужна, вот и не заметили". "Ну что ж",- призадумался мужик,- "в этом что-то есть".

Так в плаче, разговорах, объяснениях они и не заметили, как догнали вишнёвый "мерседес". Водитель легковушки попытался прижать его к обочине, но тот не обращал внимания на какую-то мелочь, ехавшую рядом. Тогда мужчина решительно нажал на клаксон. В этот момент легковушка поравнялась с кабиной автобуса, и окна обеих машин оказались напротив друг друга. Шофёр автобуса взглянул налево, увидел в окне машины Машу и побелел...

Когда дверь автобуса плавно отъехала в сторону и измученная, зарёванная Маша поднялась по ступенькам, в салоне автобуса наступила гробовая тишина, и только спустя несколько секунд чей-то одинокий голос произнёс: "Ни хрена себе!"

И ещё несколько раз по ходу движения люди в автобусе внезапно замолкали, словно не в силах осознать и переварить происшедшее, и снова раздавался чей-нибудь возглас:"Ну, ни х... себе!"

Поездка благополучно продолжалась. Постепенно все, кроме Маши, успокоились, только стали тщательнее пересчитывать всех на остановках, и кто-нибудь обязательно спрашивал: "А Мария Андреевна в автобусе?"- и услышав ответ:" Да"!,-говорил: "Тогда трогаем!"

Свидетельство о публикации №217053100080