День свадьбы

На самом деле всё началось гораздо раньше.

Скорее всего, это был тот день, когда папа пришёл домой с работы и сообщил, что им дают квартиру, если... В этом "если" и было всё дело - из трёх дочерей замужем были две, а данный факт не устраивал комиссию по распределению - число будущих жильцов не соответствовало метражу. Семейный совет постановил, что Кира и Лёша должны срочно пожениться и, конечно, прописать Лёшу в родном доме Киры.

Ни тот, ни другая не были готовы к такому развороту событий, но за плечами были 4 года переписки, ожиданий, встреч и разлук, и два с половиной месяца совместной жизни, а на кону стояла возможность уехать из коммуналки, что в те годы было событием, можно сказать, выдающимся, и понадобился целый ряд факторов, таких, например, как многодетность семьи - трое детей, кандидатское звание папы, инвалидности обоих родителей, полученные на фронте,...,в общем, "заслуг" было много, чтобы такой расклад стал возможным.

В то время оба, и Кира, и Лёша были на больничном, так что время у них было, поэтому тянуть они не стали и прямиком отправились в ЗАГС. Подали заявление,обсудили вопрос о фамилии - Кира настаивала на двойной, и стали уточнять дату. Дородная дама, оформлявшая документы, посмотрела на претендентов обладания рукой и сердцем другого сквозь модные очки и сказала, что выбор у них невелик - либо через 3 месяца, либо через 3 дня. Через 3 месяца было поздно...

"Как через 3 дня?"- воскликнула Кира в смятении,- "мы же ничего не успеем!"

"Как хотите",_ ответствовала дама,- "можете через 3 месяца, только, если передумаете, другой возможности не будет - это сейчас окно образовалось, так как кто-то отказался, вот вам и подфартило, а так - ОЧЕРЕДЬ",- выделила она голосом.

Кира растерянно посмотрела на Лёшу, не зная, что предпринять. "3 дня! Это так мало!" Однако, делать было нечего, поэтому, когда ребята пришли домой, они первым делом попросили маму Киры сесть. "Мама,- осторожно начала Кира,- ты, главное, не

волнуйся (после чего мама, естественно, заволновалась),- но через 3 дня у нас свадьба".

Несмотря на Кирины страхи, мама стойко перенесла неожиданное известие, и уже через полчаса они все вместе бурно обсуждали, кого приглашать на свадьбу, что (и на что) покупать и так далее. А покупать надо было всё...И на всё-про всё у них было только три дня!

С платьем особых хлопот не было - Кира сразу отмела традиционные наряды невест, ссылаясь на отсутствие невинности, и остановила свой выбор на скромном белом костюме с тоненькой синей полоской на манжетах и по воротнику, который можно и в гости надеть, и летом носить.

Кольцо Кира взяла бабушкино, чтобы не тратиться, да, к тому же, оно ей и подходило, а бабушка настаивала на "наследстве", Лёше купили кольцо быстро, а вот с туфлями пришлось помучиться...

Нога у Киры была узкая, размер половинный, что продавцов в обувных магазинах ставило в тупик, так как советская промышленность всякими половинками и четвертушками себя не обременяла, и найти нужный размер и модель оказалось весьма сложно. Наконец, в одном из последних магазинов Кира увидела то, что так долго искала - белые югославские "лодочки", точно по ноге, лакированные и изящные, правда, на каблуке 9 см (!).Продавщица страшно разволновалась и потребовала, чтобы Кира привела Лёшу, который курил на улице, -"померить, кто выше" - и успокоилась только тогда, когда убедилась, что Лёша действительно выше Киры аж на 13 см.

Туфли были прекрасны! Стройная, с "породистыми" ногами с тонкой лодыжкой, взволнованная и счастливая одновременно, Кира была неотразима! Лёша восхищённо смотрел на неё, видя её по-новому.

Однако, на этом везения и закончились...

Своего дома у Лёши не было. Он был приезжим и работал по лимиту,а так как жил он в этом городе всего несколько месяцев, то бытовыми приборами вроде утюга обзавестись ещё не успел. Поэтому накануне свадьбы он пришёл к Кире, чтобы погладить свадебный наряд - брюки и очень красивую розовую рубашку из гипюра - последний писк моды. Лёша был высоким, с длинными волосами и очень походил на Христа после снятия с распятия. Рубашка шла ему необычайно!

...Кира стояла у гладильной доски и тщательно выглаживала складки на брюках.

Рубашка уже висела на плечиках, распространяя вокруг себя розовое сияние. И тут вошёл папа. "Что это, интересно, ты делаешь?" - резко спросил он. "Брюки Лёше глажу",- ответила ничего не подозревающая Кира. И разразилась гроза! Папа долго и гневно объяснял Кире, что "настоящий мужчина всегда должен гладить брюки сам, что ни один порядочный мужик никогда не доверит это ответственнейшее дело женщине..." и так далее, и тому подобное. А когда он увидел ещё и розовую рубашку... Кира то краснела, то бледнела. Тщетно пыталась она вставить хоть слово защиты в свой адрес - всё было напрасно!

Наконец папа отбушевал, угомонился и твёрдо сказал:" Никаких розовых рубашек на моём зяте не будет!". Он достал из шкафа белую (и не новую) рубашку и вручил её Лёше. Между Лёшей и папой было не меньше 15 см разницы в росте... Руки Лёши трогательно и беззащитно выглядывали из рукавов, шея болталась в широком воротничке, и видно было, что рубашка с чужого плеча. "Ничего, оденешь галстук - не так видно будет",- подытожил папа, поставив точку в "дискуссии". Лёша беспомощно посмотрел на Киру, та развела руками, мол, "терпи казак - атаманом будешь, это ещё не трагедия". На том и порешили.

Подготовка к свадьбе продолжалась. "А ты маску для лица делать будешь?"- спросила Киру младшая сестра. "Зачем?" - поинтересовалась замученная невеста. "Как зачем,- отвечала сестрёнка,- чтобы хорошо выглядеть"."Да я их сроду не делала",- сказала Кира. "Но когда-то же надо начинать,- резонно возразила та,- а сейчас самое время, чтобы ты завтра выглядела лучше всех". Этот довод подействовал. Посовещавшись, решили, что хороша будет отбеливающая маска с лимоном, и спустя несколько минут Кира напоминала Марселя Марсо, с той разницей, что последний был более известен.

Когда Кира сняла маску, кожа на лице ей понравилась, а сам процесс так воодушевил, что она решила сделать ещё одну маску, на этот раз с морковью...И на ночь...

Результат ошеломил её. По белому, вычищенному лимоном и смягчённому сметаной лицу пошли красные пятна и прыщи, напоминавшие нарывы. Кира в отчаянии глядела на себя в зеркало, не зная, что предпринять. День свадьбы вступил в свои права, а чёрная полоса продолжалась!

Делать было нечего - слезами горю не поможешь. Пришлось срочно пудриться и как есть бежать в парикмахерскую - у Киры был счастливый "талон невесты", который давал ей право на внеочередное обслуживание в любом салоне красоты. Однако, как выяснилось, "право" это было только на бумаге. Кира металась от одного мастера к другому, от одной парикмахерской к следующей - её встречало железное "нет". Казалось, что все женщины города срочно решили постричься и завиться. Время уходило, а Кира так никуда и не попала.

Она возвращалась домой, рыдая в голос от обиды и отчаяния. Мама всплеснула руками, завидев её зарёванное, опухшее, в красных прыщах лицо. Пудра смазалась, и по щекам пролегли неровные размазанные полоски. "Ничего, ничего, сейчас что-нибудь придумаем",- причитала мама, доставая фен и бигуди. Срочно намочили волосы, накрутили их на бигуди, включили фен и...полоса невезения разворачивалась дальше. Фен, пошипев и пожужжав немного, благополучно отключился, предварительно вышибив пробки, и намертво заглох. Попытки включить его снова были напрасны.

Мокрые волосы упорно не желали сохнуть. Кира попробовала посушить их над огнём, но железные бигуди так нагревались, что терпеть было невозможно. Женщины лихорадочно искали выход из положения. "Термобигуди!" - вспомнила мама.

Волосы раскрутили, вскипятили воду, нагрели бигуди, волосы накрутили снова... Время летело неумолимо. Уже пришёл Лёша, папа начал всех торопить, а волосы были ещё влажные. Свидетельница Маша торопливо выпутывала пряди Кириных волос из шипов термобигудей, Кира накладывала макияж, папа тормошил, Лёша нервничал, то и дело поглядывая на часы, и Кира впопыхах надела новые чудесные нерасхоженные туфли на каблуках 9 см и приготовилась бежать.

До ЗАГСа было далеко - минут 30 ходьбы, не меньше, подъехать было не на чем. Кира поняла, что просчиталась сразу, как только вышли на улицу. Идти в этих туфлях было НЕВОЗМОЖНО, а идти быстро - НЕМЫСЛИМО! Ноги у Киры подкашивались, путались, идти можно было только маленькими шажками, а учитывая, что они уже опаздывают, все почти бежали. Кира отставала всё больше и шла позади всех, которые неслись, как на пожар. Боже, на витрине туфли были такими красивыми! Вдобавок ко всему, сгиб этой дивной "лодочки" приходился прямо на косточку большого пальца Киры, и уже через 5 минут она точно знала, ЧТО именно испытывала андерсоновская Русалочка при каждом шаге. Вскоре на обеих ногах появились кровавые мозоли, и Кира уже буквально ковыляла, с трудом догоняя родных и друзей

и проклиная тот день, когда она польстилась на эту сверкающую лаком красоту. Однако, переодеться ей было не во что, и не могла же она идти по ноябрьскому асфальту в одних капроновых чулках!

Когда все добрались, наконец, до ЗАГСа, Киру ждал ещё один сюрприз. Выяснилось, что в зал регистрации им придётся спускаться по крутейшей лестнице, дугой изгибающейся к залу. Кира представила, как пойдёт по ней на подгибающихся, ноющих от боли ногах,и в глазах её потемнело.

Порадовав её этой информацией, служительница направила их с Лёшей в разные комнаты, где жених и невеста должны были порознь дожидаться главного действа в их жизни, которое было призвано соединить их вовеки.

А испытания ещё не кончились. За 5 минут до регистрации в комнату невест заглянула секретарь, подозвала Киру и сообщила ей, что "по закону, Кира не может взять двойную фамилию, как это было указано в её заявлении". "Как не могу? - залепетала Кира,- Вы же говорили, что всё в порядке, мы ведь с Лёшей всё уже обсудили, обо всём договорились, а что же теперь? Как же это? Как же мне теперь быть?" "А что, собственно, особенного? "- возмутилась секретарь,- "ну сказала, ну и что,подумаешь, цаца, двойную фамилию ей подавай!" "Ну, мы же всё Вам объяснили", - волновалась Кира, - "мы же сказали, что я - последняя в роду, носящая эту фамилию, и если я её поменяю, больше никого с такой фамилией уже не будет, и наши дети её уже никому не передадут!" "Ну так оставьте свою фамилию",- не понимала секретарь. "Ах, что же Вы ничего не понимаете",- расплакалась в который раз за эти дни Кира, - "ведь муж-то обидится, у них на юге принято, чтобы жена носила фамилию мужа".

"Ну, не знаю, девушка, что Вам сказать",- раздражённо бросила секретарь,- " и это Вам не подходит, и то Вам не годится, решайте со своим мужем". "Да как же я с ним решу",- чуть ли не возопила Кира,- "если я тут, в комнате невест, а он - в комнате женихов. Вы же нас туда не пускаете!" "А на это свидетели имеются", - ответствовала надменно секретарь и вышла из комнаты.

Бедная Маша отправилась к Лёше выяснять ситуацию. Она бегала из комнаты в комнату, туда-сюда, туда-сюда, обсуждая, передавая, переспрашивая и донося информацию то до одного, то до другого. Вконец издёрганная, Кира уже не знала, на что решиться, и не понимала, чего же она-то теперь хочет. Впрочем, одно она знала твёрдо: ОНА ХОЧЕТ, чтобы ЭТО ВСЁ ПОСКОРЕЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ.

Наконец, Маша принесла ответ от Лёши, который гласил: "Дорогая, я знаю, КАК тебе важно сохранить свою фамилию, а нас, с моей фамилией, и так много, так что не переживай, а я в обиде не буду, делай, как правильно для тебя." Кира, наконец, успокоилась. А в это время их уже звали в регистрационный зал.

Выйдя на площадку, откуда спускалась вниз крутая дуга лестницы, Кира судорожно схватилась за перила. От всех пережитых волнений и мучений у неё поплыло перед глазами. Теперь она была белее белого и невероятно походила на панночку в "Вие". А если учесть, что Лёша чрезвычайно смахивал на Христа после распятия, то пара выглядела весьма колоритно.

Крепко вцепившись в Лёшину руку и с трудом переставляя стёртые до кровавых мозолей ноги, Кира начала опасный спуск по ступеням. На середине пролёта их остановил фотограф и запечатлел для потомков это торжественное собрание, увековечив неумелые попытки Киры скрыть страдание, озабоченное выражение папиного

лица, серьёзность родственников и друзей и проступающий испуг Лёши, отражавшийся на его челе вопросом:"А что это я тут делаю?" Ни одной улыбающейся физиономии на фотографии не было!

Далее всё шло своим чередом. Кира мало что слышала из того, что говорила дама-регистратор, и, конечно, ничего не запомнила. Она машинально следовала указаниям, повторяла то, что ей говорили, делала то, что ей подсказывали, и вновь обнаружила себя, когда церемония закончилась. Родные обступили её, поздравляя, и один снимок, оставшийся на память, и сегодня передавал Кире то состояние, в котором она пребывала тогда. На нём она стоит напротив папы, лицом к лицу, оба сняты в профиль, и её лицо - это его лицо, со скидкой на пол и возраст. Они глядят друг на друга полу-напряжённо, полу-растерянно, и это именно то, что испытывала Кира после церемонии.

Как они добрались домой и какое-то время после Кира не помнила. Зато ей великолепно запомнился сладкий миг облегчения, когда она под столом сняла туфли и поставила гудящие и отдающиеся болью ноги на прохладный пол. Это было настоящее счастье! "Завтра же продам к чертям собачьим!" - мстительно подумала Кира и радостно улыбнулась этой мысли.

Потом было застолье, разговоры, смех. Гостей было немного - всех-то было человек 12,- и все свои. Шутили, ели, пили, как водится. Не напивались - в семье Киры это было не принято, но и не отказывали себе в этой библейской радости. А затем Маша, лучшая школьная подруга, отвела Киру в сторону и таинственным шёпотом предложила её "украсть". "Как украсть?" - не поняла Кира. "Как положено,- ответствовала Маша,- "с поисками, выкупом и всем прочим". "А зачем?" - наивно вопросила Кира. "Как зачем",- не поняла Маша,-" чтобы интереснее было!" "Ну ладно, это, может быть, и вправду будет интересно!"- загорелась Кира, и, быстро обсудив все детали, девушки побежали на лестницу чёрного хода.

"Ты постой тут, у окна", - деловито распорядилась Маша, загоняя Киру на следующий этаж,-"чтобы он сразу тебя не увидел, когда выглянет, а я дверь закрою изнутри, чтобы он даже и не подумал, что ты можешь быть здесь". "Хорошо",- покорно согласилась Кира и приготовилась хихикать над Лёшей, когда он будет её искать. Однако, с хихиканьем что-то не складывалось. Так как всё это происходило второпях и на скорую руку, и девушки даже предположить не могли, что это затянется, Кира выскочила на лестницу в одном лёгком свадебном костюме, и теперь ей было совсем не жарко.

А Лёша всё не шёл... Кира стояла у окна, зябко обнимая себя за плечи, и думала о том, как он обнаружит её отсутствие, как начнёт всех спрашивать, где же его невеста, как примется её искать и, естественно, обнаружит(!), и как весело будет торговаться с Машей за право выкупа!

Она смотрела на унылый голый двор-колодец, одна, на вонючей чёрной лестнице, пропахшей помоями и испарениями подвальной прачечной, замёрзшая, одинокая, и вдруг ясно поняла, что вернуться в дом ей будет непросто - ключа у неё нет, звонок на чёрном входе не предусмотрен, на кухне никого, и стучи-не стучи она - никто её не услышит - 14-ти-метровый коридор всё погасит, а музыка, играющая в комнате, заглушит всё окончательно.

Кира растерялась. Маша не шла, Лёша не появлялся. Кира не понимала, как это могло быть?! Он, что, не замечает, что её нет? Как это вообще возможно?! Горькие слёзы обиды подступили к её глазам. А может быть, он её ищет и не догадывается, что она здесь? А вдруг он вообще не знает про чёрный вход? Что тогда? Кровь бросилась Кире в голову. Она сбежала по лестнице и начала стучать в дверь - сначала кулаком, затем двумя, потом носком туфли. Бесполезно! Длинная узкая кишка коридора, соединявшего кухню с прихожей, вдруг представилась ей чёрным тоннелем, ведущим в никуда...Всё напряжение последних дней внезапно прорвалось бессильным плачем. Кира всхлипывала, вытирала слёзы ладонями, плечи её тряслись. Она буквально задыхалась от обиды и отчаянно жалела себя. И, словно вторя ей, за окном сеялся противный нудный осенний дождь.

Наконец поток слёз иссяк. Кира выпрямилась, поняв, что ждать больше нечего, и приняла решение вернуться через парадный вход. Она спустилась по лестнице, вышла во двор, миновала арку и подошла к парадной двери. Прохожие удивлённо смотрели на раскрасневшуюся девушку со слегка опухшими глазами в лёгком белом костюме, что весьма необычно смотрелось этим холодным дождливым ноябрьским днём.

Кира немного помедлила перед дверью, затем глубоко вздохнула, подняла голову и, стремительно войдя в подъезд, быстрым шагом поднялась на свой третий этаж и позвонила в квартиру. Открыла ей мама. "А ты где была?" - удивлённо спросила она, и Кира поняла, что её отсутствия на её собственной свадьбе попросту никто не заметил! Это было так неожиданно больно, что ком подкатил к её горлу, и она, пробормотав что-то вроде :"Да так", поскорее прошла мимо мамы и направилась в туалет. Это было единственное место в доме, где она могла хоть немного побыть одна...

Когда Кира собралась с духом и вошла в комнату, Лёша, как ни в чём не бывало, лихо отплясывал с Машей что-то быстрое и, по всему видно, веселился вовсю. Свадьба продолжалась и, похоже, не так было важно, есть здесь Кира или нет...Лёша искренне обрадовался, завидев Киру, подлетел к ней и, не обращая внимания на её состояние и внешний вид, закружил её в танце. Кира смеялась, шутила, отвечала на вопросы, а внутри у неё посеялось и начало прорастать маленькое горчичное зерно одиночества, которое в дальнейшем и выстроило судьбу Киры. Но это уже другая история. А день свадьбы ещё не кончился...

Свидетельство о публикации №217052201350