Из воспоминаний о Великой Отечественной войне моего отца. Отрывок из романа "След на земле".

 

Начало было положено вчера. А сегодня, 1-го мая 1945 года 774 стрелковый полк втиснулся в южный пригород Берлина всеми своими силами, развивая успех и теряя своих бойцов по славу Победы. Этот день нельзя было не отметить Победой. Пусть локальной, пусть небольшой, но Победой. Все были уверены, что далеко от Германии в Советских городах и селах отмечается этот праздник, а в Москве, наверняка, с демонстрацией, с шествием трудящихся под знаменными и флагами с цветами и портретами вождей пролетариата. Уж, если в самое трудное время, 7 ноября 1941 года, когда враг был почти у стен нашей сто лицы, был проведен парад, то сейчас, накануне окончания войны и разгрома ненавистного врага, народ в приподнятом настроении должен был отметить день солидарности трудового пролетариата.

Егор настраивал и бойцов третьего батальона ознаменовать этот торжественный день успешными боевыми действиями и освобождением ряда улиц от отчаявшихся фашистов. В этот раз, по просьбе капитана Лопаты, он с девятой ротой должен был штурмовать длинный семиэтажный дом. Командовал ротой юный младший лейтенант Макаров. Это был его второй день в должности командира роты после прибытия в полк и, конечно, он нуждался в помощи. Тем более, что в роте, после боев под Берлином и вчерашней попытки прорыва отряда эсэсовцев, осталось всего 48 бойцов.

Из окон здания-монстра, который предстояло очистить от фрицев, велся интенсивный автоматный и пулеметный огонь. Они старались отсечь подход русских к подъездам, выходящим на тротуар улицы. В доме было четыре парадных. Бойцы роты рассредоточились вдоль улицы, прячась за подбитой техникой и стенами соседних домов. Задача была проникнуть в первый подъезд, а там по лестничным маршам добраться до крыши и уже сверху врываться в следующие парадные.

Ну, а к первому из подъездов нужно было ещё подобраться. К тому же, и в нем находились защитники с оружием, которые были настроены решительно обороняться. Поэтому задача была не из легких и смертельно опасной. Юный командир сильно нервничал и Егор хорошо его понимал. Ведь это был первый боевой опыт младшего лейтенанта после военного училища. Ему не терпелось отличиться. Хотелось проявить себя отважным и умелым. Он даже не боялся погибнуть и поэтому злился, почему старший лейтенант, всего-навсего комсорг полка, сдерживает его порыв сделать бросок, проскочить к парадной и завязать бой внутри здания. Нельзя же так долго выжидать.

Но Егор не пускал парня и бойцов под пули, которые так и звякали перед носом. Штурм Южной окраины только начался и время терпит. «Пусть оборонцы тратят свой боезапас, а мы выскочим к ним в самый неожиданный момент. Только для этого нужно снять пару тройку самых неутомимых пулеметчиков, спрятавшихся в окнах дома», - в пол-голоса просвещал он горячего командира. Сам при этом долго целился из трофейного фаустпатрона в окно четвертого этажа, где засел активный пулеметчик. Из автомата или винтовки без снайперской оптики его не снять. А из фаустпатрона достаточно попасть в пролет окна. Наконец выстрелил. Головка патрона попала точно в окно, и из него вырывалось облако дыма с языками пламени, пыли, штукатурки и прочего мусора. Пулемет умолк. Сержант Сайдаев тоже сделал удачный выстрел в окно третьего этажа и ещё один стрелок был уничтожен.

Вот оно, минутное затишье, которое необходимо для броска. В дверь ближайшего подъезда летит ещё один фаустпатрон. Взрыв. Двери слетели с петель, из проема доносятся вопли. К подъезду устремилась группа с нетерпеливым ротным. Егор страховал их, стреляя по окнам второго этажа. Теперь уже в самой парадной раздается стрельба. Бойцы пробивались на верхние этажи, чтобы выскочить на крышу здания. Немцы отступали, поднимаясь по лестницам выше, но не собираясь сдаваться.

Егор со второй группой из двенадцати человек, тоже бросился в парадную. Его прикрывал взвод сержанта Сайдаева, который позже тоже последует в здание под прикрытием взвода сержанта Бурцева. Егор успел напомнить им, как действовать внутри здания, а именно с крыши проникнуть в подъезды и бить немцев сверху, заставляя их бежать на улицу. Сам же, ворвавшись в парадную, устремился со своей группой в подвал. Он рассчитывал блокировать засевших там фашистов, чтобы те не ударили потом в спину.

В полумраке подвала пришлось идти с большой осторожностью, но вооруженных немцев группа не встретила. Подвал тянулся по всей длине фундамента здания, то сужаясь, то расширяясь. Каждому подъезду соответствовала своя зона помещения, соединяемая переходами. И за каждым переходом Егор и его команда рисковали встретить фашистов. Но почти все зоны подвала были заполнены, где наполовину, а где больше, жителями квартир, искавшими там убежища от обстрела. На топчанах и стульях, а то и просто, на брошенных на пол матрасах, сидели и лежали пожилые люди, женщины и дети. Они с опаской глядели на вооруженных русских солдат с готовыми к бою автоматами. Среди прятавшихся жильцов попадались и молоденькие женщины и девушки, кутавшиеся в пальто и пледы.

Пройдя все зоны подвала до последней, и не встретив там фашистов, Егор с бойцами осторожно поднлись по ступеням лестничного марша последнего подъезда, рывком открыли дверь и бросили на лестничную клетку пару гранат. Там, как, наверное, во всех подъездах, ждала группа немцев, готовая к отражению атаки русских с улицы, но не ожидавшая нападения из подвала. Взрывом разметало их изувеченные тела и останки по всей парадной. Группа Никишина, вырвавшись из подвала, устремилась вверх по лестнице, к верхнему этажу, расстреливая всех встречающихся на их пути. Наконец, они достигли выхода на крышу, на которой ещё, к сожалению, не появилась группа младшего лейтенанта Макарова.

Егор бегло пересчитал своих «гвардейцев». Двоих не было. Он поинтересовался у всех, кто мог видеть, что стало с отсутствующими. Ведь впереди вместе с ним они не были ни ранены, ни убиты. Значит, их могли убить в спину спрятавшиеся сзади немцы. А оставлять за спиной вооруженных немцев нельзя. Оставив семь человек наверху контролировать крышу, он с тремя солдатами возвращается вниз искать трупы товарищей и тех, кто мог их убить. Достигнув первого этажа парадной и не найдя своих, они спустились в подвал, где слышались крики и плач.

Его подчиненные нашлись живыми и здоровыми. Более того они с довольными рожами насиловали на глазах у прятавшихся жильцов дома, в том числе и детей, двух молоденьких немок, плачущих в голос. Егор навел на них дуло своего автомата и рявкнул со злостью:

- Встать, суки паршивые!

Он готов был спустить курок и расстрелять ублюдков, бросивших место боя, ради собственной утехи, но не стал. Они были своими, русскими мужиками, чьи близкие: матери, жены, сестры, дочери, если остались живыми, ждали их на Родине. Если остались живыми. И эти немки тоже останутся живыми.

Все обитатели подвала вскочили на ноги, приняв команду встать для себя. Но Егор, сквозь стиснутые челюсти процедил, обращаясь к насильникам:

- Надевайте портки и за мной, бегом марш.

Уже достигнув парадной, он повернулся к ним и пригрозил:

- Под трибунал вас отдам, болваны, как трусов и дезертиров с поля боя.

«Суки-болваны», в общем, еще молодые парни, понурив головы, молчали. А чего скажешь, когда вина очевидна? Здесь лучше молчать или загладить вину усиленным рвением к работе, то есть к бою. Они понимали, что командир прав, и то, что нужно было дождаться, когда дом будет взят, и уж тогда заниматься осеменением немок.

Все вместе снова поднялись на крышу, проверяя по ходу квартиры на лестничных клетках каждого этажа. В двух квартирах нашли немцев с поднятыми руками, готовых сдаться, но времени охранять их и возиться нет, тем более припомнив, то, что сделали сбежавшие из плена, их просто расстреляли. Шла зачистка здания от воинов врага.

Тем временем, выскочив на крышу, Егор с бойцами направились к первому слуховому окну, гадая, что стало с группой ротного. Ведь прошло не менее часа, как младший лейтенант Макаров ворвался в первую парадную этого дома. Оказалось, что выйти на крышу из слухового окна им не позволяла засада фашистов в районе слухового окна второго подъезда. Егор со своей группой уничтожил врага, обстреляв их с тыла.

Младший лейтенант, забрызганный кровью и выпачканный в пыли и саже, был, тем не менее, доволен, что выполнил задачу и пробился на крышу. Правда, в этом ему помог взвод сержанта Сайдаева, но и сам ротный бился героически. Теперь обеим группам предстояло проникнуть во второй и третий подъезды, чтобы закончить полную зачистку дома от фашистов. На это у них ушло больше часа, так как пришлось проверять каждую квартиру на всех этажах, и немцы не желали сдаваться без боя.

И все-таки, два десятка фашистов было пленено взводом сержанта Бурцева, который оставался внизу и контролировал выходы из парадных.

Закончив освобождение этого семиэтажного жилого дома, Егор, вместе с ротным, повели своих бойцов дальше, на помощь другим ротам. Восьмая рота штурмовала другой не менее громоздкий девятиэтажный дом из красного кирпича. Его штурм контролировал сам комбат, капитан Лопата. Он сразу же поручил Макарову проникнуть на чердак дома и, очистив его от гитлеровцев, находиться там до полного освобождения здания от засевших в нем фрицев.

Егор снова пошел с младшим лейтенантом, хотя задание это показалось ему странным. Ближайший подъезд был уже зачищен, поэтому рота Макарова препятствий до самого чердака не встретила. Засевших в чердачном помещении фашистов было немного, поэтому рота со своей задачей справилась быстро. Но как можно усидеть без дела, когда под тобой, на других этажах, продолжаются перестрелки и проливается кровь русских бойцов.

Егор взял свою бывшую группу и вместе с ней спустился этажом ниже в соседний подъезд. Они сразу же включились в бой. В ближайшей многокомнатной квартире было жарко. Немцев там было немало. Пришлось забросить туда пару гранат, чтобы вторгнуться в коридор квартиры. От взрывов в квартире возник пожар, и дымом быстро наполнилась вся квартира. Ворвавшись в нее, бойцы расстреливали все, что вызывало подозрение. Но в дальних комнатах все еще находились немцы и перестрелка возобновилась. Пришлось и туда бросать гранаты, а потом выбегать из квартиры, так как дышать от дыма было уже нечем. Пожар разрастался, и бойцы едва успели выскочить на лестницу, чтобы не задохнуться. Выскакивавших немцев встречали пулями.

К ночи и этот дом был очищен от фашистов. В нем и был устроен ночлег. Что же, Первомай удался.