На Курской дуге
Из воспоминаний о Великой отечественной войне друга моего отца. Отрывок из романа "След на земле".
Ровно в 02 часа 20 минут пятого июля в воздухе над войсками Воронежского и Центрального фронтов взвились сигнальные ракеты. А через секунду-другую тысячи орудий и минометов разрезали ночную тишину громом выстрелов.
Экипаж танка Анатолия Попушина, как и все экипажи машин были на своих местах и ждали приказа о выдвижении на боевые позиции. Все взоры были устремлены на Запад, где сплошная черно-сизая даль, мерцая бликами молний от разрывов мин и снарядов, окрашивалась огненными сполохами и пунцовой радугой поднималась ввысь. В воображении людей рисовалась жуткая картина кромешного ада, где под тяжелые звуки канонады корчатся фашисты-грешники.
Но, несмотря на сорванную артподготовку, германские войска всей своей мощью устремились в запланированное наступление. Вся территория по всей протяженности фронтового соприкосновения наполнилась гулом и лязгом гусеничной техники, слившись с грохотом взрывов в какофонию звуков бесовского оркестра. Земля стонала и дрожала, передавая на многие километры трепет страха и ужаса.
Гул нарастал, что говорило о приближении врага, но команды на вступление полка в сражение так и не было. Танкисты недоумевали. «Что это: холодный расчет или… о них просто забыли?» По всему было видно, что впереди уже идет битва. Противник вклинился в нашу оборону и, с трудом преодолевая ее, двигался вперёд. В эти минуты ожидание боя превращалось в муку. Каждому хотелось реальных действий, чтобы избавиться от гнетущего страха неизвестности.
Но командование фронта никого не забыло. Оно ждало самого нужного момента, когда потрепанные нашей обороной дивизии врага станут наиболее уязвимы для мощного удара легких танковых частей. И этот момент наступил. 11 июля, когда мощная танковая лавина Вермахта вторглась в нашу оборону, увязла в ней и в поединке с пехотой и артиллерией потеряла почти треть своих машин и живой силы, в танковый полк поступил приказ: «На участке фронта «Д» - «Е» выдвинуться на встречу с противником, войти с ним в соприкосновение, остановить и уничтожить».
Взревели запущенные двигатели, боевые машины выдохнули клубы дыма сожженного топлива и в течение считанных минут тронулись вперед на выполнение приказа.
Командир танка Т-34, Анатолий Попушин, нацеленный заслужить Звезду «Героя Советского Союза», продумавший возможные варианты боя против тяжелых, мощных танков противника, считал возможной тактикой против них скоростной маневр. Только стремительность и подвижность вкупе с точными выстрелами в слабозащищенные места могли обеспечить успех в бою с монстрами. Выйдя со своим экипажем одним из первых на оперативный простор против более десятка танков, он то и дело отдавал команды водителю, как маневрировать. Его водитель Вязов едва успевал их выполнять, но машина четко слушалась команд и ныряла то вправо, то влево, заходя в хвосты вражеских танков. Если бы ещё огонь его орудия был более точным, то уже в первые полчаса боя он подбил бы пару «Тигров». Но снаряды его танка, будто не причиняли никакого вреда монстрам. Они тоже не отличались меткостью. Их снаряды взрывались в самой близости от танка, а дважды перед самым носом его машины. К сожалению, последний такой взрыв подбросил машину на метр, и хотя самому танку вреда не причинил, но Вязов был сильно контужен.
Танк будто вкопанный встал на бруствер воронки и был хорошей мишенью для поражения. То лик со своего место нырнул к рычагам танка, а пулеметчик и стрелок помогли оттащить Вязова. Командир танка занял место водителя и быстро вывернул танк в сторону. И как раз вовремя. Вражеский наряд, по касательной задев броню, ушел дальше, не причинив вреда. Толик умело манипулировал рычагами и педалями, продолжая давать команды стрелку.
- Матюхин, по правому немцу, огонь!
- Молодец, Попушин, - услышал в наушниках голос ротного.
Толик и сам знал, что молодец. Он только что на скорости протаранил самоходку фашистов, а правая от него «Пантера», пораженная метким выстрелом под самую башню задымилась и вспыхнула факелом. Тут же, развернув смою машину почти на девяносто градусов, уведя её от выстрелов противника, он бросил её к очередному монстру. Он был в пылу смертельного азарта, но «седьмым чувством» оценил похвалу командира роты, и ему было приятно. «Значит, Звезду Героя, я пожалуй уже заслужил».
Бронированная крепость, именуемая «Тигром» была в десятке метров и наводила свой ствол на танк Попушина. Толик дернул рычаги, танк накренился, выворачивая влево, но вражеский снаряд всё-таки настиг их, развернув машину вокруг своей оси. Гусеницу заклинило, и танк мог только вертеться. Тут же т Матюхин произвел выстрел по «Тигру».
Толик не мог видеть результата выстрела, но ощутил вместе со всеми страшный удар и грохот от попадания другого вражеского снаряда. Похоже, оба танка выстрелили одновременно. От этого удара потемнело в глазах и зазвенело в ушах, а все вокруг полетело в бездну. От едкого дыма невозможно стало дышать.
Он очнулся в тот момент, когда Матюхин и Сиротин доставали его горящего через передний люк. К счастью, упав на рыхлую, вспаханную гусеницами, тёплую землю пламя удалось погасить. Друзья тут же оттащили его в соседнюю воронку. И хотя в ушах все ещё стоял звон, через него стали прорываться звуки боя с грохотом взрывов, лязгом металла и трескотнёй ручного оружия. Толик с тяжелой головой огляделся. Его бойцы вели огонь из автоматов по противнику, а рядом нависала неподвижная махина «Тигра» с белым паучьим крестом. Она горела и обволакивалась черным дымом. «Значит, мы все-таки его угробили. Он нас, а мы его. Значит, не все так плохо. Хотя, возможно, это и не наша заслуга. Не могли же мы его подбить с одного выстрела. До него мы четыре снаряда выпустили по «Пантере» и только последний угодил куда надо, а этот задымил с одного выстрела».
На «Тигре» откинулись люки и из него полезли черные комбинезоны. У них было оружие, а наши танкисты их не видели, потому что находились к ним спиной. То лик потянулся к кобуре. Его движения сопровождались острой болью в руке и спине. Обгоревшие места начинали давать о себе знать. Но медлить было нельзя. Превозмогая боль, То лик достал пистолет и выстрелил в того, который первым спустился с танка на землю. Выстрел был точным. Немец рухнул на землю. Зато другие вскинули свои автоматы и, спускаясь вниз, стали стрелять в него. На выстрелы повернулись Матюхин и Сиротин. Они вступили в перестрелку, окончившуюся гибелью немцев и ранением Сиротина. Одна из пуль зацепила и плечо Попушина, но он не выходил из боя. Взяв автомат Сиротина, он вместе со своим заряжающим продолжал вести огонь по живой силе противника. Чем дальше шёл бой, тем острее становилась боль обожженного тела. Только с приближением сумерек, когда уцелевшие вражеские танки и самоходки отползли назад, Толика в бессознательном состоянии подобрали санитары.
Утром в медсанбате, придя в сознание, Толик узнал, что их полк и корпус в целом свою задачу выполнили. Враг не смог достичь своих целей и прорвать нашу оборону на этом участке фронта. Более того он понёс существенные потери и отступил на десять километров к своему логову. Узнал также и о гибели своих водителя и радиста. Вечером его навестил Матюхин и принёс ещё новости. Хорошую и плохую. Хорошая заключалась в том, что наши войска перешли в контрнаступление по всему фронту, а плохая в том, что вчера в том же бою погибли и командир роты, и комбат.
Внутри у Толика будто что-то оборвалось. Гибель командира роты означала, что обещанной награды Звезды «Героя Советского Союза» ему не видать. Кто еще кроме них мог знать, как мастерски он сражался с новыми сверхмощными немецкими танками? Кто мог узнать, что в этом бою его экипаж одним из первых подбил и вывел из строя «Тигра», «Пантеру» и две самоходки фашистов? Кто, вообще, мог знать, сколько ему, раненному и обожженному, удалось уничтожить вражеских солдат. А ведь их было не меньше дюжины. Ротный все это знал и все учитывал. Он мог по ходу боя докладывать это комбату. Но теперь оказывается, что оба убиты, а, значит, все его заслуги остались только при нём, да его заряжающем. Какая досада. Ему было горько до слёз.
Через две недели после знаменитого сражения на участке «Д» - «Е» поблизости от деревни Прохоровка, он узнал о своем награждении. Да, его наградили. Но награда была не той, какую он считал заслуженной и которой был достоин. Медаль «За отвагу» тоже высокая награда и просто так не дается. Но медаль, есть медаль. И медалистов на войне тысячи. Вот только «Героев Советского Союза» единицы.
