Из воспоминаний о Великой Отечественной войне моего отца. Отрывок из романа "След на земле"

 

Большое наступление на Вислинский оборонительный рубеж не стали откладывать на ожидаемое немцами время. Обстановка требовала наступать немедленно. Ко всему в Варшаве захлебывалось восстание польских патриотов. Поляков нужно было выручать. Тысячи орудий обрушили огонь по всей линии обороны. Пехота к этому времени была уже наэлектризована, стояла на берегу Вислы и ждала сигнала к наступлению. Саперы уже начали наводить понтонные мосты через реку. На воду были спущены сотни плотов и плотиков.

И вот с началом артподготовки второй батальон, а за ним и весь полк дружно устремляются вперед форсировать мощную реку по плотам и понтонам. Русло реки вздымалось тысячью фонтанов и фонтанчиков от разрывов снарядов и мин. Но они не останавливают устремленных вперед наступающих. Вот уже первые группы бойцов достигают западного берега реки. Вот они уже на оборонительном рубеже. Идут схватки у огневых точек противника, в траншеях и ходах сообщений. Горят ложные и настоящие орудия и самоходная техника. Мечутся горящие и окровавленные люди. Все смешалось в реве и гуле взрывов, вспышках огня, стрекоте стрельбы и криках дерущихся. К великому удивлению и разочарованию бойцов в траншеях и окопах они видели перед собой не женщин, про которых много было сказано перед боем, а отборных эсэсовцев. Но теперь в азарте боя разочарование быстро сменилось жестокой ненавистью к противнику. Бой развивался и нарастал. И его нужно было, во что бы то ни стало выиграть. В головах пульсировала одна мысль: строчи из автомата, кидай гранату, бей кинжалом или саперной лопаткой, а если кончились патроны и гранаты, выронил из рук шанцевый инструмент, то души противника руками и грызи зубами. Вперед, ребята!

Егор и майор Улановский в составе третьей роты в гуще атакующих. Не в их правилах наблюдать за ходом наступления с противоположенного берега. Политработникам выпала честь показывать пример отваги своим подопечным, заражать их смелостью и решительностью.

Неожиданно с правого фланга застрочил пулемет противника, срезая на лету атакующих бойцов. Он бил зло и смертельно. Улановскому было непонятно: падают его бойцы вперед, спасаясь от пуль, или они этими пулями сражены наповал и уже не двинутся в бой. К его радости одним из первых, снова поднявшихся в атаку, был сержант Муха. Он бросился в сторону немецкого дота и кинул в его амбразуру гранату. И словно по команде после раздавшегося взрыва уткнувшиеся в снег бойцы ожили. Группками потекли по траншее противника.

Муха герой. Он заставил-таки умолкнуть вражеский дот. Майор Улановский устремляется за бойцами по траншее противника вправо, Егор с другой группой бойцов бежит влево. Увидел рядового Лопушкова. Тот стоял на дзоте и никак не мог забросить в его амбразуру гранату. Наконец, склонившись к самому отверстию, забросил в него гранату. Дзот отрыгнул пунцовым пламенем и густым дымом. Молодец Лопушков. Молодец, что заставил заткнуться мощный пулемет, и молодец, что остался при этом живим.

- Вперед, ребята! За Родину! За Сталина! Вперед!

Неожиданно, по атакующим снова ударил с тыла вражеский пулемет. Ожил недобитый дот. Эх, не охота Улановскому разворачивать людей назад, но и вперед продвижение бойцов невозможно. Приказал сержанту Мухе с группой бойцов вернуться и подавить огневую точку противника.

Но подавить огневую точку противника вызвался рядовой Грицко Наливайко из Чернигова. Он набивает в пазуху шинели несколько гранат и ползет к доту. Бывают и у героев осечки. Наливайко не успевает бросить гранаты, его сразила вражеская пуля при замахе у самого дота. Значит, где-то засел немецкий снайпер. Но где? И новый выстрел. На снег с пробитой головой падает взводный Петров. Но снайпер засечен. Он гнездится в придорожной часовне. Улановский приказывает ударить по часовне из пулемета. Рядовой Хуциев выпускает несколько очередей, разбивая часовню в щепки вместе со снайпером. Больше выстрелов с этого направления не было.

Но дот не подавлен. Он мешает развитию атаки. Сержант Муха с двумя бойцами отправляется в тыл. Спустя несколько минут мощный взрыв заставляет умолкнуть и эту огневую точку. К сожалению, боец Ефим Ивакин, подорвавший его противотанковой гранатой погиб и сам от этого взрыва. Вечная ему память.

- Вперед! За Родину! За Сталина! Ур-р-ра-а-а! – командует Улановский. Но снова выстрелы с тылу стопорят движение вперед.

Еще одна группа с сержантом Фоминым отправляется на подавление огневых точек. А рота снова поднимается в атаку. Движение вперед не столь стремительно. Но бойцы все-таки овладевают еще одной траншеей. Теперь основная задача выполнена Полоса обороны противника от отрога Вислы до разбитой придо-рожной часовни у немцев отвоевана. Другие роты батальона и полка тоже, кажется, действуют успешно. Но на месте топтаться нельзя, особенно, когда враг панически отступает.

Майор Улановский связывается со штабом полка и просит у полковника Пугачева разрешения на продолжение атаки. Странная просьба. Обычно просят разрешения на отступление, а этот наоборот. Полковник дает «добро» двигаться вперед, пока не иссякнут силы.

- Вперед, ребята! За Родину! За Сталина! Вперед!

Но снова встречный перекрестный огонь встречает атакующих. Новая полоса дотов противника ведет кинжальный огонь. Боец Александр Лысенко после безуспешной попытки подорвать дзот гранатой, повторяет подвиг Александра Матросова, закрывая амбразуру своим телом. Тем самым позволяет бойцам роты преодолеть несколько десятков метров и уйти от губительного огня.

- Вперед, ребята! За Родину! За Сталина! Вперед! За комсомольца Лысенко, вперед! – кричит Егор во всю мощь легких. Слышат ли его бойцы в этой какофонии звуков? Но справа и слева от него они поднимаются на очередной рывок, ведя на ходу стрельбу по черной гребенке следующей траншеи. Слева возникает и нарастает раскатистое «Ур-р-ра-а-а». Это соседний батальон майора Осадчего преодолев огневую полосу вырывается вперед.

Уже ближе к вечеру, в проделанные 774 стрелковым полком бреши в Вислинском оборонительном рубеже противника устремляются краснозвездные танки и самоходки. А уже за ними нескончаемым потоком и мотопехота.

Ударные роты полка, которым выпала честь первым взломать вражескую оборону, заметно поредевшие и до предела уставшие, но бесконечно довольные успехом, с чувством выполненного долга движутся вперед. Главное ни на минуту не останавливаться. Все время идти только вперед. Только так можно выиграть сражение.

Позже Егор заглянул в развороченный дзот. В нем было четверо убитых: офицер и трое солдат. В общем, ничего странного, если не считать, что один из солдат был прикован к пулемету цепью. Почему? Был ненадежным? У одного из убитых из кармана выглядывал угол бумажника. Егор достал и осмотрел его. В бумажнике была семейная фотография, и что удивительно, подписана она была по-русски. «Я, Рита, Коля и Маша, 1 мая 1940 года». «Я», судя по документам, был Кузьмой Бурняшевым из станицы Усть-Бузулук Сталинградской области. Остальные трупы, в том числе прикованный к пулемету, были немцами.

«Вот, кто был этот Бурняшев? - подумал Егор. – Почему перешёл на сторону немцев и воевал против своих? Когда он предал свою Родину? Скольких своих соотечественников он убил во славу Фюрера и третьего Рейха? Сейчас на поле боя лежат сотни бойцов, многие из которых ещё мальчишки. Часть из них убил этот Бурнящев. А сколько всего он убил, перейдя на службу Гитлеру? Неужели он считал, что тот отблагодарит его какими-то райскими благами? Или он перешел служить немцам обозленным, чтобы мстить таким, как Ратушный, погубивших его близких? Решил бороться против «комуняк»? А чем он сам лучше их, если пошел убивать тех, кто ему ничего плохого не сделал?