Посвящение ЧЕСТЕРТОНУ
Многое в викторианских идеях я не люблю, многое — почитаю,
но должен сказать, что в них не было ничего «викторианского».
Честертон Г. К. Человек с золотым ключом
Свет не заменишь блеском
Консервной жести,
Нагой от содержаний тучных,
А сердце – лоском вызубренных фраз,
Теснящихся под куполом пустым и мрачным,
Увенчанным пучком волос и шапочкой магистра.
Но мiр, утративший высокопарность,
Утратил вместе с ней и радость,
А может, только часть её,
Но всё же, без вычурных и бесполезных действ
И действий профанный человек,
Как праотец Адам,
Блуждает голый в бесконечности пространств
И вечности времён
Своих спасительных скитаний…
И знаешь ли, мой друг,
Идейность есть конец своей идеи:
Идея возвышает ум,
Идейность затворяет ум в темницу
Рассудка, логики, формальных правил,
И мысль гниет и чахнет
В заплесневелых казематах
Навеки замурованная в дискурс
Самой себе построенной тюрьмы.
Понятно ли о чём я говорю?
Ну вот, к примеру, социализм хорош,
Но победив в умах иную мысль,
И став идеологией социализма,
Он сам себе бывает и судьей,
И палачом, и, разрушая социум,
Влачит себя к могиле.
И то же самое с любой идеей, мыслью:
Пока она – живое тело, клетка, организм,
Всё радостно цветёт и плодоносит,
Но лишь скроит себе костюм идеологии
(пожалуй, лучше дать одеждам этим имя саван),
И вот уж это рак, болезнь и вирус.
Ведь ничего губительнее нет для индивида,
Стремящегося выпестовать дух свой в личность,
Чем душу заразить срамной болезнью,
Идеологией индивидуализма.
Итак, враг общества – социализм,
А индивидуализм – убийца и могильщик индивида.
Гуманность – есть любовь и состраданье к ближним,
Но много ли отыщешь этих добродетелей в душе,
Чело и выю подклоняющей под знамя гуманизма.
А это чей тут труп? Похоже адепт индустрии и прогресса
Был отравлен токсичными отходами ума,
Вкусившего без меры твёрдых брашен –
Идеи благ для всех в индустриальном рае,
Утопии технического чуда, в алчущие толпы
Рог изобилия готового отверзнуть,
И звездный путь сквозь терния замшелой мысли
Открыть томящимся миллионам миллионов
В оазисы неизреченного блаженства и богатств неистощимых*
Высоких технологий научно-технической цивилизации.
А вот и главный монстр, змей многоглавый,
В едином существе и естестве сирена,
Манящая усталых мореходов на острова забвения печали,
И гидра змеевласая с прекрасным ликом юной девы
И взглядом смертоносным василиска –
И се либерализм, не в двух, но в тысячах обличий Янус,
Безмерно лживый и всегда влекущий простаков
В сияющий простор, но подло заводящий их в трясины,
В дебри, в мрачные ущелья, кишащие нечистой фауной
И гадами, хотящими пожрать всё чистое
И жизни преисполненное сил.**
Либерализм – заклятый враг свободы.
Лжец, предлагающий потешить вдоволь похоть
И стать рабом навечно владыке лютому,
Без сна и отдыха терзающему души,
Неутомимому как время, или ветер, или дурная мысль,
Неутолимому как боль потери или жажда мести.
Всё – ложь. И рай земной, и справедливый социум,
И уж тем паче свобода земнородных в смертном теле.
Ибо невозможно, чтоб всякий возжелал
Вначале упокоить брата, затем врага,
И лишь засим позволить толику покоя
И своей измученной душе. Нет, всякий норовит
Умышленно, или без тайной мысли,
Ярмо своих забот одеть на выю брата,
И не одних лишь только потребностей насущных,
Желаем руками ближнего грести и жар утех
Сверх надобностей тела и души примысленных
Натурой во грехе погрязшей.
Итак, вся эта жизнь есть рабство,
И если б только рабство человеку,
Власть получившему над бренной нашей плотью,
Нет, в том беда, что мы рабы греху – рабы навечно,
Если покорились произвольно и дух свой,
Осеняемый свободой Превечного Творца,
Вручили без борьбы лукавому врагу,
Во мрак страстей нас уловившему
Соблазном тленной вещи.
«Мы – не рабы, рабы – не мы».
Да, кто же, коль не мы, не рыбы же,
И не волы, которым – по милости Создателя –
И разум не был дан, чтоб бессловесных тварей
Не подвергать суду совместно с человеком –
По той же милости Создателя – разумным.
Итак, как видим, рабство есть плод грехопаденья,
И суть сего явленья – духовная зависимость от твари,
От злого духа, первым впавшего в гордыню.
И уж затем, как следствие причин духовных
И ноуменальных, мы видим рабство
Как проявленное зло, как феномен,
Преемственно текущий по волнам в морях страстей
Вещественного мiра, но в разных видах
И во множестве обличий, ведь лжи отец
Его измыслил и внедрил в творенье,
И не всегда удобно вольнолюбивые порабощать сердца,
В открытую лишая их свободы, но часто –
А ныне и по большей части – ложь предпочтительней
Убийства и насилий, достаточно внушить –
Под лозунгом приличным случаю с посулом разных благ –
Аморфной массе нужную идею,
И вот уже толпа запряжена и мчит повозку Мастера
К намеченной им цели. Двойная выгода:
Рабов теперь не нужно покупать
(Иль на войне брать в плен), затем кормить, лечить,
И вообще, ухаживать как за скотиной,
Потом возобновлять естественную убыль,
Вновь тратя деньги и рискуя приобрести плохой товар,
Нет, ныне раб, блаженно улыбаясь и мня себя свободным,
Сам ищет господина, находит, ублажает,
И о себе печется, не обременяя заботой о «волах»
Господского досуга. И вот ещё что важно, теперь рабы,
К холопской должности стремясь, друг друга замещают
На конкурсной основе, на собственные средства
Приобретая и оттачивая рабский навык.
На долю же хозяев жизни остается
Не малый труд пройтись с рабом, обнявшись,
И, хлопая холопа по плечу, осклабиться, облобызать
И со слезой наречь дубину «братом».
O, tempera, o mores! О демократия, о либерализм!
